Но тут нагрянула ревизия, и Паша стала требовать деньги назад. Не получив долгов, обратилась за помощью к брату с Кубани (Михаил Голубович). Он выслал деньги, и сам приехал.
Собрав вечером бывших односельчан за столы с угощением, рассказал им о прекрасной южной жизни. После нищеты Нечерноземья те места казались раем.
– У нас палку воткни в землю и поливать не забывай – прорастет, – хвалился гость с Кубани. Песни, пляски за полночь.
Все собрались было на хмельную голову в путь, но наступило утро, и каждый занялся своим прежним делом.
Сергей Гармаш играет возлюбленного Паши.
Нина Усатова, подруга, веселая и разбитная бабенка со своими шутками-прибаутками, вроде бы все свои.
В подтексте выясняется, что жители деревни – как помочь, никого, а как угощаться, так все тут как тут.
Об этом фильм «Обида». Вроде бы простой, незатейливый, вместе с тем душевный, с юмором.
Паша хотела было уехать из деревни, но вернулась.
В финале – она сидит с вещами возле своего заколоченного дома, а тут и ее корова пришла к дому, к хозяйке.
Короче, «Где родился, там и пригодился».
Однако, чтобы снять даже простой фильм, приходится много потрудиться, особенно в подготовительный период. Разработки в КБ для декораций в павильоне, беготня по цехам и складам в поисках нужных вещей, атрибутов для натурных съемок.
Вместе с Шенгелия они отбирали сельский реквизит, в бутафорском цехе для них готовили камни-валуны.
В деревне они все на полях, то там, то здесь, кое-где на улице, возле домов, в лесу. Неприметно. Бутафорские валуны будут размещать по кадру, для количества и эффекта.
В столярке им сбили несколько дощатых столов и длинных лавок для сцены вечернего угощения, устроенного гостем с Кубани для земляков. На фундусном складе отобрали окна, двери, железную трубу и печурку для достройки на натуре.
В электроцехе – 3-х рожковую люстру, торшер для съемок в интерьере. С кладовщиком повезло, Семен Петрович был мужик хваткий, верткий, складывал добро в ящики, сам получал фанеру, гвозди, краски и прочие необходимые материалы.
Ближе к вечеру Николай смотрел на часы, хватит на сегодня, пора отчаливать, и к 18-ти часам он уже подъезжал на Колхозную площадь. Его уже знали в магазине. Завидев, улыбались дружно:
– Глянь, девки, муженек нашей заведующей заявился.
– Они еще не расписались, значит, ухажер.
Не обращая ни них внимания, он заглядывал в кабинет: слева в коридорчике умывальник, туалет, вниз лесенка в книжный подвал, где кладовщиком Лена Гришина, далее в комнате столы директора и его зама, стулья у окна и вдоль стены. Еще лесенка вела на второй этаж, где был Олин кабинетик.
– Всем привет, – улыбался он директору и его заму, другим женщинам, кто-то из них кричал наверх, переглядываясь:
– Ольга Викторовна, к вам пришли!
Ольга смотрела сверху и призывно махала рукой:
– Коля, поднимайся ко мне.
В ее кабинетике было тесно, низко, но уютно: кругом книги на полках, сама она за столом делала отчеты, графики дежурств, работы хватало, но только не для нее.
– Посиди пока, скоро закончу, и пойдем домой.
– Ладно, словарики почитаю, – он брал с полки толстенный орфографический словарь русского языка 1957 года на 110 тысяч слов, и с удовольствием просматривал…
Как приятно теплым летним вечером идти под ручку со своей Олей домой после работы, мимо Ботанического сада.
Здесь они обычно сбавляли шаг, и если торопиться было некуда, сворачивали ко входу в райский уголок природы.
