Получалось, что ни в какую. Куда бы он ни позвонил, его либо сочтут сумасшедшим, либо вчинят ему иск за опыты над людьми.
– О чём задумались, уважаемый доктор? – раздался голос больного, похожего на огородное чучело.
Больной внезапно поднял голову и сел на кровати. Старая кожа свисала с него лохмотьями.
– Осторожно, игла! – воскликнула медсестра.
Больной выдернул иглу из руки и вежливо попросил:
– Дамочку уберите.
– Вы свободны, Ирина Васильевна, – процедил заведующий.
Медсестра, глотая слёзы, заклеила больному пластырем место на локтевом сгибе, куда входила игла, взяла стойку с раствором и вышла, не закрывая дверь – в реанимации дверь никогда не закрывали. И не гасили свет по ночам.
– И что мне с вами делать? – спросил заведующий отделением неврологии, – вы же у нас проходите, как поступивший без документов и в состоянии комы.
– Ну так вот и убейте меня, – проговорил больной, – мне это тоже выгодно – меня разыскивают некие личности, так что возвращаться мне в эту жизнь небезопасно. А так – поступил в коме. Тут же умер. И вам и мне удобно.
– Это первое, что приходит в голову в данной ситуации, – кивнул зав отделением, – за персонал я ручаюсь. Да и кто им поверит, если что? Сочтут за побасёнки обывателей об эликсире вечной молодости. Но взамен я требую одного – правды. Кто вы? И что вы сделали с собой?
– Я учёный. Мерзлотовед.
– Кто – кто?!
– Мерзлотоведение – наука из наук. Мерзлотные станции – уникальное российское преимущество. Да будет вам известно, что основатель мерзлотоведения Сумгин считал мерзлотные станции необходимым и важным инструментом исследований вечной мерзлоты. В 1929-м году он совместно с академиком Вернадским подал в АН СССР докладную записку о необходимости организации в стране научно-исследовательского центра по вечной мерзлоте. Я, можно, сказать, служу на ниве мерзлотоведения. Именно там я почерпнул первые сведения об экстремальной регенерации. У нас уникальный НИИ, с подземной мерзлотной лабораторией. Нас курирует комитет Санкт-Петербурга по делам Арктики….
– Про уникальный НИИ – это потом. Лучше расскажите об экстремальной регенерации.
– А что о ней рассказывать? Вы наблюдаете её воочию.
– Вы возвращаете людям молодость? – раздалось с соседней койки.
– Вам приснилось, – буркнул заведующий.
– Да понятно, – заныл больной, – если денег нет на вашу регенерацию, так загибайся тут.
На остальных койках больные лежали тихо, как брёвна. Из руки каждого торчала игла – каждое утро им в вены вливали какие-то растворы.
Недовольный больной попыхтел и снова заснул, а доктор и необычный пациент продолжали беседу.
– Как-то, – продолжал на глазах молодеющий больной, – я познакомился с одним удивительным человеком, капитаном-подводником первого ранга, учёным-акустиком. К сожалению, его уже нет с нами. Он ушёл из жизни 18 июня 2018 года. Звали этого человека Зазнобин Владимир Михайлович. Так вот. Я почти дословно пересказываю его речь – это впрямую относится к нашему разговору. Он говорил так:
– Сейчас вся официальная академическая наука руководствуется всё тем же древним представлением о мироздании, которое было в древнем Египте. Первоначально и якобы «объективно существующими» философскими категориями в ней являются: материя, энергия, пространство и время.
Но «энергия» – это переходная форма существования материи. Простейший пример: полено (твёрдая материя) сгорает и превращается в газ (газообразная материя). Процесс перехода из твёрдого в газообразное сопровождается выделением тепла (энергии).
