Мама и отец согласно закивали, с восторгом воспринимая его казавшуюся мне слишком наигранной тираду.
Бесспорно, Ираклий был милым молодым человеком, не обделенным красотой метиса, соединив в себе бледную кожу и круглые распахнутые глаза южанина с черными волнами северных волос. Его работа и витиеватые, правильные суждения по поводу намеченных целей в жизни могли вызывать лишь одобрение, но меня не покидало ощущение наигранности, с которой он продолжал вещать:
– Было бы поистине чудесно, найти дом не далеко от вас, ведь… – взгляд парня задержался на мне, вяло ковыряющей вилкой в овощном салате на своей тарелке, – нет ничего лучше, чем места, к которым ты привык с детства.
Стараясь отвлечь меня от начавшего мозолить глаза занятия, мама осторожно окликнула:
– Медди, что ты думаешь по этому поводу? Может, хочешь в ответ рассказать нашему гостю о себе?
Я скрипнула зубами, но заметив умоляющий взгляд матушки поддалась:
– Семья и детство – это чудесно, будь моя воля, я бы осталась в своей семье до самой смерти. – Выскользнувшая из рук отца вилка противно лязгнула по тарелке. Стараясь игнорировать его предупреждающий взгляд, я продолжила, как ни в чем не бывало. – Что бы рассказать о себе? – Сделав вид, что серьезно задумалась, я принялась перечислять: – Помогаю в семейной таверне, о чем наш гость и так наслышан, стараюсь посещать воскресную школу, с позволения отца и… ах да, совсем забыла упомянуть – мое сердце уже занято. – С каменным лицом выдала я.
– Вот как? – Ираклий выглядел обескураженным.
– Не слушайте ее, – отец поспешно отмахнулся, пытаясь обратить мои слова в неумелую шутку. – Медди обладает необычным чувством юмора, и ни в коем случае не желала Вас обидеть.
– То есть сердце вашей прекрасной дочери не занято?
Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же захлопнула его при взгляде на начавшего закипать отца. Сама не понимая, отчего вдруг начала дерзить, я сникла, признавая свою несдержанность, сама ведь обещала отцу не портить вечер.
Благо, он поспешил загладить углы за меня:
– Абсолютно. Медди прилично воспитанная девушка, если в ее жизни и присутствовало легкое увлечение, то на уровне детской влюбленности, не более. – Отец поднял бокал, предлагая тост. – Давайте выпьем за нашу встречу! Надеюсь, она будет не последней.
Поддержавший его порыв Ираклий легонько стукнул своим бокалом об краешки наших, которые мы с мамой подняли под пристальным взглядом отца.
– Согласен, подобные ужины могут стать неплохой традицией!
Остаток ужина мы, не сговариваясь избегали щепетильных тем, плавно перейдя с подачи мамы на обсуждение последней моды на тонкую белую полоску в мужских костюмах и туфли «броги», а следом, каким-то неописуемым образом переключившись на непомерно выросшие цены на говяжий стейк и фунт обычных яблок.
– Это чистой воды воровство! – возмущалась мама, под одобрительные кивки гостя.
Потихоньку успокоившись, я и сама не заметила, как перестала смотреть на Ираклия волком, начав смеяться над его шутками и с искренним интересом слушать рассказы из сыскной практики, которую довелось ему документировать в последнее время, признавая молодого человека довольно сносным собеседником. Улыбчивый секретарь умел к себе расположить.
Отложив кружевную салфетку, одну из тех, которыми так гордилась мама, доставая их лишь по исключительно важным случаям, в сторону, молодой человек поднялся из-за стола, учтиво кланяясь отцу и целуя вновь протянутую матушкой ладонь.
