– Когда впереди ничего нет – ни работы, ни семьи, ни будущего, остается только медленно убивать себя. Состояние безмятежности после укола героина нормально для тракториста Степана. Ему пока хорошо. Через какое-то время он пожалеет о том, что делает. Пожалеют ли они? (Крики в зале: «Своими руками бы разорвала суку! Да что же вы их не арестуете прямо тут?»)
Камера снова показывает Петухову и Дорохову, которые, улыбаясь, идут от медпункта. Экран гаснет. В студии Петухова тихо плачет, приговаривая «за что же нас так». Дорохова закрыла лицо руками.
Малахов:
– С одной стороны, этим женщинам нет оправдания, но с другой – обстоятельства…
Но договорить ему не дают. Левая половина рядов, состоящая почти из одних женщин, вскакивает со своих мест и с криками «Наркоманки! Убийцы!» бежит к героиням. Лица массовки искажены ненавистью. У некоторых на глазах слезы. Малахов отбегает к стене, между массовкой и героинями возникают милиционеры и охранники студии. Героини передачи – белые от ужаса.
Толпу разъяренных женщин растаскивают милиционеры. Некоторых выводят из студии, прочие рассаживаются по своим местам. Малахов возвращается в проход между рядами, поправляет очки и раскрывает папку, которую держит в руках.
– Наш следующий герой – Антон Дроздиков, человек, который снял все эти ужасы на пленку.
В зале раздаются аплодисменты и крики «молодец!», «хорошо, что заснял тварей этих!», «в суде пригодится!». Я сижу в кресле, киваю залу и улыбаюсь. Малахов:
– Скажите, Антон, как вы себя чувствуете?
– Отлично!
– Что вы можете сказать о своем фильме?
– В целом получилось очень своевременное кино о быте русского села.
Петухова:
– Вам не стыдно? Дорохова:
– Что же ты, сволочь, наделал-то? Я криво улыбаюсь:
– Вы понимаете, дело в том, что современная медиа работает в разных жанрах…
Малахов:
– Действительно, Антон, вам не стыдно? Даже мне уже стыдно. Я расскажу историю, Антон, или вы сами ее расскажете?
Я:
– Мне, в общем, все равно. Вы ведущий, вы и рассказывайте.
Малахов:
– Хорошо. Антон Дроздиков, известный журналист, приехал в село Стаканкино и договорился с жителями о том, что снимет правдивое кино о русской глубинке. Елена Ивановна Петухова и Мария Александровна Дорохова действительно продают дальнобойщикам картошку и овощи со своего огорода. В качестве оплаты за них они берут у водителей анальгин, димедрол и но-шпу в ампулах, которые невозможно достать в селе. Они относят их в медпункт. Антон Дроздиков знал об этом, снимал все на камеру, а затем сделал монтаж, включив туда кадры с пьяным трактористом. После чего Антон наложил закадровый текст, который все вы слышали. И который, как понятно, не имеет ничего общего с действительностью. Антон считает это «работой в разных жанрах». А что думаете вы, уважаемые зрители?
В студии висит напряженная тишина, прерываемая поочередными всхлипами Дороховой и Петуховой. Наконец из первого ряда встает мужик в спортивном костюме и громко произносит:
– Да что тут думать? Он чистый пидор. Мочить таких надо!
– Правильно!
– Мочить!
– Убить его, суку!
– Так оболгал честных рабочих женщин!
– Мочить!
– Мочить суку!
Почти все зрители вскакивают со своих мест и несутся ко мне. Я встаю с кресла и отступаю к стене с экраном. Толпа движется на меня.
– Эй, эй вы чего? Вы с ума сбрендили? Алле, Малахов! Вызови охрану. Вызови охрану, я тебе говорю! Ты чего, не понял?
Меня прижимают к стене. Толпа наваливается и начинает лупить меня. Я чувствую, как десятки рук рвут на мне одежду. Сначала я пытаюсь отбиваться, но меня быстро валят на пол и добивают уже ногами. Я теряю сознание.
