При въезде каравана во двор дворца царь всем объявил, что во время пяти дней Дивали будет традиционное поклонение богине Лакшми, празднование победы его великого войска, а еще состоится свадьба с принцессой Асандхимитрой. Так был закреплен ее царственный статус.
***
Асандхимитра вышла из своих покоев и отправилась в дворцовый сад, в место где специально для нее был вытесан из камня и установлен алтарь новой веры. Алтарь Будды. За ней следовала служанка. Она несла курильницу с благовониями. Вера была новой, а поклонение старым. Царица просила у Высшего дать ей наследника. Прошло уже полгода с момента свадьбы и коронации, но она до сих пор не забеременела.
Царь обожал свою новую жену и каждую ночь проводил в ее покоях, а она никак не могла обрадовать его вестью о ребенке. Поэтому Асандхимитра распорядилась соорудить в дворцовом саду алтарь новой веры. В старых богах она была разочарована. Старые боги вызывали в ней тяжелые воспоминания. Возможно, из-за последней просьбы матери, которая осталась не исполненной. Возможно, она косвенно винила их в страданиях своей маленькой страны. Калинга теперь считалась провинцией огромной империи Маурьев, но для «принцессы Ааханы» она навсегда осталась потерянной страной.
Царица подошла к алтарю и велела поставить на него курильницу. Служанка молча выполнила приказ царицы и стала поодаль. Дымок от зажжённых благовоний поднимался вверх. Асандхимитра молча смотрела на этот дымок и обращалась к Высшему. Она так называла Будду.
– Опять жжешь свои палки, – раздался неприятный женский голос за спинами женщин.
Царица обернулась. За ней стояла первая жена царя, Деви со своими служанками.
– Не помогут они тебе, – продолжала Деви, – я понесла после первой же ночи! А к тебе полгода ходит, а плода все нет. Это твое наказание за мужское одеяние и саблю. До нас дошли слухи, что ты вытворяла, пока тебя не нашли наши доблестные воины. И то, что ты дочка царя, небось выдумала, хитрая девка!
Деви продолжала свою речь в том же духе. Асандхимитра смотрела на нее молча и думала, что царь зря называл эту женщину по одному из имен жены бога Шивы. Асандхимитра видела в дворцовых документах, что Деви получила после свадьбы имя Шакья Кумари, что означало «царствующая от земли» или «практичное царствование». Асандхимитра также читала, что у некоторых северных народов имя Кумари было связано с божеством смерти. От этих мыслей ее передернуло.
Деви официальное имя тоже не нравилось, хотя вряд ли она знала о божестве. Но она приказала ее так не называть, и все во дворце практически забыли о ее «царственном» имени.
– Что молчишь? Не чего сказать? Ни какая ты не царская дочка, лживая кошка, вот ты кто! – не унималась первая жена царя.
Царица не слушала весь этот бред, она даже не могла понять какие чувства вызывает в ней эта недалекая женщина, дочь торговца. Сандхи подумала, что первой жене царя очень подходит ее официальное имя, хоть и не нравится, а еще, что в юности Деви была красива, но сейчас, то ли от возраста, то ли от раздираемой ревности ее лицо стало покрываться морщинами и приобрело какой-то неприятный облик. Деви же с ума сходила от того, что царь больше не посещал ее, и еще от того, что она не имела право на коронацию будучи другой касты. Она могла похвастаться только наследниками. И в этом Сандхи, так ласково называл Ашока свою любимую жену, по-настоящему завидовала ей.
