Серхио наклонился к постели и выключил магнитофон:
– Ну ладно, говори. Что происходит? Как ты пронюхал про Индрани?
Беллармин подошел ближе. Серхио показалось, что у него в голове что-то копошится по-муравьиному.
– А разве это не очевидно? Через твоего духовника. – Беллармин заговорил тише, но тембр голоса стал глубже. – Ты воображал, будто это пассивное устройство, существующее лишь для того, чтобы направлять тебя и открывать мысленному оку священные базы данных. Но это не так. У него куда более широкие возможности. За моей маской скрыты массивы сверхпроводящих устройств, способные зафиксировать мгновенные изменения электромагнитных характеристик окружающей среды. Вот как я почувствовал, что ты нервничаешь – там, на балконе. Массив сверхпроводников имеет доступ к данным, записанным в твоем духовнике. Ко всему, что ты видишь и слышишь. Ты предан собой самим, Менендес.
– И как давно я предан?
– Мы, очевидники, собираем все данные, какие только можно. Для собственной же безопасности. Я узнал вскоре после происшествия.
– Но почему… Погоди, я понял. Ты выжидал? – Серхио был готов хохотать над очевидностью этого факта, столь внезапно открывшегося ему. – Ты изъял данные из Диоцеза и решил придержать до тех пор, пока они не пригодятся, чтобы шантажировать меня. Умно, Беллармин. Очень умно.
– В этом нет ничего особенного.
– Разумеется… нет, – сказал Иван. Его голос перешел в предсмертный хрип. – Как… иначе… могло… быть? Когда Индрани… его… спасла… он был… зеленым юнцом… семинаристом…
– Должны быть и другие такие же, – сказал Серхио.
– Нет, – возразил Беллармин. – Ты оказался исключительно слаб и бездарен, Менендес. Ты сам преподнес себя нам. На блюдечке.
– Я не нарушил никаких обетов.
– Почему же ты все время скрывал от нас эту историю? – Беллармин еще больше понизил голос и обратился к Основателю: – Я и с тобой говорю. Он тебе открылся, я знаю.
Серхио вернул магнитофон в сумку.
– Это ты не сможешь уничтожить, – сказал он машиновеку, который почему-то бездействовал. – Диоцез ждет от меня отчета, нравится тебе это или нет.
– Сперва тебе придется вернуться в Викингвилль. – Беллармин сделал шаг к Серхио, но остановился и повернул безликую яйцеголову к ложу Основателя.
– Давай, – сказал Иван. – Беги, пока можешь!
Беллармин упал на колени и схватил шприц, который уронил Основатель. Двигаясь с механической точностью, проткнул иглой резиновую крышку невесть откуда появившегося пузырька. Теперь в стеклянном цилиндре плескалось нечто прозрачное и смертоносное, как змеиный яд.
– Ты применял это средство, чтобы отогнать постыдный страх смерти. А теперь оно ускорит ее приход. Тебе не кажется, что я проявляю милосердие?
Очевидник откинул пожелтевшие одеяла и обнажил безволосую стариковскую грудь. Основатель чудовищным усилием приподнялся на ложе и вцепился в запястье Беллармина. Игла опускалась к сердцу Ивана. Серхио заставил оцепеневшие ноги сделать шаг вперед. Челюсти старика отчаянно сжались. Свободной рукой он слабо бил в грудь машиновека.
– Беги, Менендес… Беги… Со мной уже… покончено…
Серхио кинулся вперед, чтобы отбросить Беллармина от кровати. С таким же успехом он мог бы вместо очевидника атаковать какой-нибудь механизм, намертво вделанный в стены или подножие храма. Шприц ни на миг не замедлил своего продвижения, хотя Беллармину и пришлось отвлечься, чтобы схватить Серхио и швырнуть. Пролетев через всю палату, Серхио врезался в стену. Воздух выбило из легких, острые края кивидинокийской фрески больно оцарапали хребет. Он увидел звезды. Потом сполз на пол и нерешительно приподнялся.
