– Аня приезжает только послезавтра, и знакомить ее с отцом я буду в ресторане. Домой не поведу ни за что на свете. Место должно быть многолюдным и не удобным для убийства. Я и сам думал встретиться с ним где-нибудь вне дома, но отец и его жена уже давно не берут трубку, когда я звоню. Так что мне придется пойти к ним…
– Если хочешь, я могу одолжить тебе телефон, – предложила я скорее в шутку.
Но Даня принял ее всерьез и отказался.
– Не хватало, чтобы отец при Ане начал вытворять какую-нибудь дичь, психовать и орать. Надо встретиться с ним лично и хотя бы примерно оценить масштабы будущей катастрофы. Чтобы знать, к чему готовить себя и Аню.
Меня тронуло то, как Даня беспокоится о своей невесте. Видимо, он действительно по-настоящему полюбил.
– Без проблем, Дань, – сказала я, улыбнувшись. – Я пойду с тобой.
Четырнадцать лет назад
Лайма
Я сидела в раздевалке и плакала. Все казалось потерянным. Мир сошел со своей орбиты и крутился совсем в другую сторону, разрушая все мои мечты и надежды.
Медленно открылась дверь в неуютную раздевалку чужого спортивного комплекса. Я замерла.
В щель просунулась темноволосая прилизанная голова Дани.
Я никак не могла привыкнуть, что на соревнования ему так укладывают его волнистые, мягкие, непослушные волосы.
Как-то, в день, когда Даня очень сильно поругался с отцом, он пришел делать уроки к нам. Полистал один учебник, второй, открыл тетрадь, но, ничего не написав, закрыл ее. В итоге убрал все в рюкзак и предложил посмотреть мультик.
Мама была на работе, иначе бы не дала нам раньше времени включить телевизор. Я села на диван, а Даня прилег рядом, положив голову мне на колени. Я гладила его, мои пальцы легко пробирались через шелковистые волосы.
– Это женская раздевалка, – шмыгнув носом, сказала я.
Даня лишь усмехнулся и вошел в комнату.
В обтягивающем танцевальном костюме его еще нескладная детская фигура смотрелась слишком тонкой и чересчур гибкой, как будто костей у него нет совсем. Казалось, если постараться, его можно завязать в узел.
– Чего ревешь? – спросил Даня и присел на скамейку рядом со мной. – Второе место – это не провал.
– Но и не победа, – вымолвила я и снова заревела.
Даня, привыкший к моим причудам, вздохнул, а потом одной рукой обнял за плечи. Несмотря на крайне субтильное телосложение, он был далеко не слабак.
– Нашла из-за чего рыдать, – ворчал Даня и гладил меня по голове.
– Я думала, мы возьмем первое, – ныла я. – Мы так много тренировались, не могу поверить, что продули!
– Да не продули мы, – раздражался Даня. – Второе место – это не так уж и плохо.
– Самый настоящий проигрыш. Мы могли лучше! – вскричала я.
– Могли бы – сделали бы! И вообще, прекрати на меня орать!
Я отстранилась от него, хотела сказать что-то обидное, самое обидное, что только может сказать девочка мальчику, но не смогла ничего придумать и снова зарыдала, уткнувшись лбом в его костлявую грудь.
Даня снова вздохнул.
– Дура, – как-то даже ласково шепнул он, и я не стала спорить.
Даня молча переждал, пока я закончу плакать, потом помог надеть куртку, взял за руку и отвел вниз, где ждала мама.
– Лаймик, – произнесла она, опускаясь на корточки, чтобы обнять, – что же ты так расстроилась?
Я почувствовала, как к глазам снова подступают слезы.
– Лучше не спрашивайте ее ни о чем, – посоветовал Даня. – А то опять реветь начнет.
Мама кивнула ему с благодарностью.
