– Охренеть! Ты его того…этого?
– Ага. Сделал. Мы заходили в регресс вдвоём, видели это. Вроде дела давно минувших тысячелетий, а вот ты смотри ж, осадочек остался. М-дя…
– Как у вас тут интересно, друзья мои.
Тоже хочу видеть такое, всё-всё увидеть, понять, вспомнить.
– Задавай вопрос и запускай туда намерение, энергию, тогда будут приходить ответы.
Он замолчал надолго.
– Петь, а тебе всегда скучно, да?
– Есть такое.
– Почему?
– Я не должен был сюда больше приходить, а меня обманули и отправили снова, против воли, поэтому всё…наперекосяк. Алекс возник, когда я почти уже пустился во все тяжкие. Он очень мне помог, и я благодарен ему за это, но скуку, даже скорее усталость от всего, её уже не вытравить.
– Несущая конструкция? – мрачно шучу я.
– Типа того. Я всегда в танке.
– Это бросается в оба глаза.
– Знаю, но вот так, по-другому не хочу. Впускать в себя, открываться не хочу.
– То есть вечный троллинг ближнего своего?
– Угу, бессмысленный и беспощадный.
Не удержавшись, я очень вежливо зевнула, как львица, во все тридцать два немолочных.
– Топай спать, мелкая. Ты ж у нас ещё и дежурная весь день.
– Блин, точно, – буркнула я. – Ещё и учиться не пропустить бы.
– Твоё мимо тебя не пробежит, не переживай. Здесь пространство всё сделает так, что то, что нужно, ты обязательно возьмёшь.
– Благодарю, дорогой, успокоил. До скорой встречи, Демонический.
– Иди уже, – почти на добром отзывается он.
В палатке я мгновенно вырубаюсь, а проснувшись понимаю, что в лагере по ходу давным-давно кипит жизнь.
Ёжики ж! Спала часа три всего, ощущение, что продолжается тот же день.
– А где наша ненаглядная дежурная, эта ранняя пташка, от которой сегодня зависят чистота и уют?
Блииин… Это Дими, конечно. Мне б себя сейчас собрать и вытащить из спального мешка. Какой нафиг уют в лагере?..
– Ребята, на зарядку! – Анютка, она ответственная за проведение этого необходимого утреннего мероприятия.
Ляяя! Я выползаю из домика, похожая, как две капли водички, на домовёнка Кузю и соображаю, с чего начать: умывание, зарядка, кухня. Пока я вся в разброде и мысленных шатаниях, Дими, заметив меня, моментально легко и непринуждённо разрешает сию дилемму:
– Ленка, марш умываться, и тебя на бережочке заодно посуда ждёт, её тоже умой.
– Брр. А как же зарядка? – с надеждой в обоих глазах вопрошаю я.
Но мои красивые просящие ни разу не пробуждают сочувствия в этом раздражающе бодром человеке.
– Пока тарелки с ложками моешь, разомнёшься наилучшим образом.
– Ты бесчувственная зверюга какая-то!
– И тебе хорошего дня, – хохочет он. – Не унывай! Уныние – грех.
– Как скажете, падре Димитрий.
У Ладоги, кроме меня и горы грязной вчерашней посуды, нет никто. Мило. Ладно, приступим. Я с наслаждением тянусь всем телом, в палатке фиг растянешься так. Для начала с визгом залетаю в воду.
– Про посуду не забывай! – несётся от кухни.
– Я не забуду тебя никогдаааа! – ору я старую песню, почему-то пришедшую на ум и громко смеюсь.
Прохлада воды моментально смывает сонное состояние. Сегодня Ладога очень комфортной температуры, нежилась бы и нежилась. Такой кайф, друзья мои! Солнце светит, вода чистейшая, спать больше неохота, скоро погружение в волшебство начнётся. Красота ж.
Оказывается, посуда легче лёгкого моется песком. Я напеваю себе под нос и возвращаю ей девственно-чистый вид.
– С добрым утром, русалка, – его голос мурашит по самое…это самое, и настроение шкалит за отметку max. – Как спалось?
