– Оставайся.
Сапиенс подобрел в лице. Его лицо было куда эмоциональней родственников нашего героя. Оно могло выдавать на много больше эмоций, что вызывало смешанные чувства в голове нашего героя.
– Откуда ты знаешь мой язык?
– Я много странствую. – Ответил он. – Приходиться запоминать языки. Наверное, ночевал или жил недолго с твоим или родственным племенем.
– Где твои люди? – Сапиенс, кажется, перестал чувствовать себя в гостях. Он положил руку на плечо хозяину, вынудив того сбить её. – Чего так грубо.
– Нет моих людей. Я живу один.
– Как это?
– Так. У меня нет общины. Я живу один, иногда, странствуя прибиваюсь к какому-нибудь племени, обменивая у них разное.
– Меня зовут Птицей. – Наконец представился он. – За мои навыки древо-лазанья. Я перелетаю с дерева на дерево, как птица! Как тебя зовут, спаситель?
Целый день взаперти, и перспектива в продолжении скуки, вынудили нашего героя раскрыть своё имя, подведя себя под потенциально долгую беседу.
– У меня много имён, где-то меня знают под прозвищем “Большая голова”, где-то зовут “Медведем”, но ваш брат дал мне имя: “Медвежья голова”.
– Ты сам Медвежья голова? – Переспросил он. – Я слышал, что ты убил мамонта в одиночку! Я слышал, что на тебя не нападают хищники! Ты спал в окружении волков и проснулся живым! Ты обмениваешь лучшие ракушки и перья между большой водой! Ты легенда! – Сапиенс смотрел на Медвежью голову горящими глазами, как смотрят на кумиров.
– Многое преувеличенно: с волками я не спал, мамонта не убивал, а лишь видел их, далеко отсюда и очень давно…
– Они правда такие большие, как их рисуют?
– Да. Они просто огромные. – Он продолжил. – Хищники на меня нападают и даже шрам есть от пещерного льва, но реже чем на вас.
– Почему?
– Я их не трогаю и не боюсь. Когда я вижу кошку – я не бросаюсь на утёк или на неё с копьём, я продолжаю путь. Кошки не будут нападать на человека, у нас есть КОПЬЁ! Они бояться копьев, как и все остальные. Я просто знаю, когда хищник охотиться на меня, а когда нет.
Сапиенс достал свой костяной нож, он был очень похож на тот, который носит Медвежья голова, только на его рукоятке не было узора. Наш герой достал свой и Сапиенс попросил посмотреть, Неандерталец позволил.
– Ты сам делал этот узор? – Он кивнул своей большой головой. – Очень красиво. Твой намного ценнее моего. Сам сделал?
– Ох, если бы. Я много пробовал делать орудия похожего качества, но не смог.
– Сейчас. – Сапиенс потянулся в карманы. – Если бы не ты и твоя пещеры – я бы вряд ли выжил. Я потерялся при охоте и с ночи брожу по округе в поисках помощи или крова. Можно сделать тебе подарок? – Он достал меленький, костяной ретушер. – Это главный секрет. – Он отдал небольшой ножичек нашему герою. Он был размером с палец, тонкий с очень маленькой верхушкой. – Недостаточно просто обработать кость – её нужно ещё подправить, выровнять, вырезать… Мы всегда пользуемся такими ретушерами. Ими можно довести до совершенства что угодно.
Медвежья голова стал рассматривать этот маленький, но явно гениальный предмет. Он ему очень понравился, может с непривычки им он пользоваться не сможет, но со временем может ему и удастся достичь того совершенства в том деле, к которому пришли эти грацильные люди.
– Я очень голоден. – Наконец прервал молчание Сапиенс.
– Есть только ягоды.
– Ягоды, у вашего брата. – Удивился гость. – А как же это ваше: – Он попытался изобразить более грубый, немного под хрипловатый и чем-то схожий на прокуренный типичный голос Неандертальца. Что мало имело общего с реальностью, но стереотипы есть стереотипы. – Только мясо! Я не буйвол, чтобы щипать траву!
