– Ты не спишь?
– Нет еще…
– Тебе непременно нужно встать в девять?
– Да…
Мегрэ долго не мог заснуть. Он мысленно представлял себе худого педиатра в мятом костюме, особый блеск в глазах, как у человека, который регулярно не высыпается.
Чувствовал ли тот, что его подозревают? Пришло ли это в голову его жене или теще?
Обнаружив Жослена убитым, они, вместо того чтобы вызвать полицию, стали звонить на бульвар Брюн, на квартиру к Фабрам. Впрочем, они ничего не знали про вызов на улицу Жюли и не понимали, почему Фабра не оказалось в квартире на улице Нотр-Дам-де-Шан.
Им сразу не пришло в голову, что он может находиться в больнице, и они обратились к домашнему врачу, доктору Ларю.
О чем они говорили, пока оставались вдвоем в квартире рядом с убитым? Или мадам Жослен сразу же впала в состояние прострации? Тогда, возможно, самой Веронике пришлось принимать решение, пока мать с отсутствующим видом не проронила ни слова.
Приехал Ларю и сразу же понял, что они допустили ошибку или, по крайней мере, неосторожность, не заявив в полицию. Он и сообщил в комиссариат.
Мегрэ хотелось все это себе представить или прочувствовать самому. Нужно было по крупицам восстановить события этой ночи.
Кто подумал о больнице и стал туда звонить? Ларю? Вероника?
Кто удостоверился, что из квартиры ничего не пропало и, следовательно, убийство совершено не с целью ограбления?
Мадам Жослен отвели в спальню, Ларю оставался с ней, а потом, с разрешения Мегрэ, сделал ей укол снотворного.
Примчался Фабр, застал в квартире полицию, а тестя – убитым в кресле. «Однако же, – подумал Мегрэ, засыпая, – не он, а его жена сообщила мне о пистолете».
Если бы Вероника с умыслом не открыла ящик, зная, что именно там искать, никто, наверное, не заподозрил бы о существовании оружия.
Впрочем, разве это исключало возможность, что преступление совершено кем-то посторонним?
Фабр утверждал, что слышал, как тесть, проводив его в четверть одиннадцатого, закрыл за ним дверь на цепочку.
Выходит, он сам открыл дверь убийце. И тот не вызвал у него недоверия, поскольку Жослен вернулся в комнату и снова уселся в кресло.
Если, по всей вероятности, в это время было открыто окно, то кто-то его закрыл, либо Жослен, либо гость.
А если лежавший в ящике браунинг действительно стал орудием преступления, значит убийца точно знал, где его искать, и мог взять, не вызывая подозрения.
Если предположить, что убийца тайком проник в дом, то как он оттуда вышел?
В конце концов Мегрэ заснул беспокойным сном, тяжело ворочаясь с боку на бок, и с облегчением почувствовал запах кофе, услышал голос мадам Мегрэ, увидел через открытое окно залитые солнцем крыши соседних домов.
– Уже девять…
Он тут же вспомнил все подробности дела, как будто не было перерыва.
– Дай мне телефонный справочник.
Он отыскал номер телефона Жослена, набрал его и долго ждал ответа, пока не услышал незнакомый голос.
– Это квартира месье Рене Жослена?
– Он умер.
– Кто у телефона?
– Мадам Маню, уборщица.
– Мадам Фабр еще здесь?
– А кто это говорит?
– Комиссар Мегрэ из сыскной полиции. Я был у них ночью.
– Мадам только что уехала к себе переодеться.
– А мадам Жослен?
– Все еще спит. Ей дали снотворное, и она, наверное, не проснется до возвращения дочери.
– Никто не приходил?
– Никто. Я тут убираю… Я ничего не знала, когда пришла утром…
– Благодарю вас…
Мадам Мегрэ не задавала ему вопросов, а он только произнес:
