Мегрэ и старая дама - страница 5

– Он встретился с братом?

– Совершенно верно. Подозреваю, что Шарль Бессон затеял эту прогулку, чтобы опрокинуть стаканчик в баре казино. По слухам, он не дурак выпить. Там он и повстречал Тео, о присутствии которого в Этрета не подозревал, и настоял, чтобы Тео пришел с ним в «Гнездышко». Тео в конце концов дал себя уговорить. Итак, за обедом семейство было в полном сборе. Обед был холодный – лангусты и жареная баранина.

– Обед никому не повредил?

– Нет. Кроме членов семьи, в доме была лишь служанка. Шарль Бессон уехал в половине десятого. Его пятилетний сын Клод проспал все это время в комнате хозяйки, а когда все уже садились в машину, заплакал их шестимесячный младенец, и ему пришлось дать соску.

– Как зовут жену Шарля Бессона?

– Кажется, Эмильенна. Хотя все зовут ее Мими.

– Мими, – с серьезным видом повторил Мегрэ, как будто заучивал наизусть урок.

– Полная брюнетка лет сорока.

– Полная брюнетка? Так-так. Значит, они уехали около десяти?

– Совершенно верно. Тео задержался на несколько минут. И затем, кроме трех женщин, в доме уже никого не оставалось.

– Валентина, ее дочь Арлетта и Роза?

– Совершенно верно. Роза мыла посуду на кухне, а мать и дочь болтали в гостиной.

– Все комнаты на втором этаже?

– Кроме комнаты для гостей, как я вам уже объяснял. Она на первом этаже, окна выходят в сад. Вы увидите «Гнездышко» – настоящий кукольный домик, с крошечными комнатами.

– Арлетта не поднималась в комнату к матери?

– Около десяти часов они вместе прошли туда: старой даме захотелось похвастаться перед дочерью новым платьем.

– Спустились они вместе?

– Да. Затем Валентина снова поднялась к себе – укладываться спать. Через несколько минут за ней прошла Роза. Она обычно помогала хозяйке лечь в постель и подавала ей снотворное.

– Она же его и готовила?

– Нет. Валентина заранее закапывает лекарство в стакан с водой.

– Арлетта больше не поднималась?

– Нет. И в половине двенадцатого Роза тоже легла спать.

– А около двух часов она начала стонать?

– Это время называют Арлетта и ее мать.

– И значит, по-вашему, между полуночью и двумя часами в комнате Арлетты находился мужчина, с которым она приехала из Парижа? А вам неизвестно, чем занимался Тео этой ночью?

– До сих пор у меня не было времени выяснить это, и, признаюсь, мне даже и мысль такая не приходила.

– Что ж, пойдем завтракать.

– С удовольствием.

– А здесь можно заказать ракушки в соусе?

– Думаю, можно. Хотя не уверен. Я только знакомлюсь с меню.

– Сегодня утром вы побывали в доме родителей Розы?

– Только в первой комнате, где стоял гроб.

– Нет ли у них ее хорошей фотографии?

– Могу спросить.

– Сделайте это. Возьмите все фотографии, какие только сможете найти, даже детские, всех возрастов. Кстати, сколько ей было лет?

– Двадцать два или двадцать три. Рапорт составлял не я, и…

– Она, кажется, давно служила у старой дамы?

– Семь лет. К Валентине она поступила совсем молоденькой, еще при жизни Фернана Бессона. Плотная, румяная девица, с пышным бюстом…

– Она никогда не болела?

– Доктор Жолли ничего об этом не говорил. Думаю, что он сказал бы мне.

– Хотелось бы знать, были у Розы поклонники или, может быть, любовник?

– Я тоже подумал об этом. Как будто нет. Она была очень серьезной девушкой и редко выходила из дому.

– Может быть, ее не отпускали?

– Я не совсем уверен, но похоже, что Валентина строго следила за ней и неохотно давала выходные.

Все это время они гуляли вдоль берега. Мегрэ не сводил глаз с моря, но словно даже не замечал его. Все было кончено. Утром в Бреотэ-Безвилле он еще испытал приятное волнение. Игрушечный поезд напомнил ему о прежних каникулах. А сейчас он уже не замечал цветных купальников женщин, ребят, растянувшихся на гальке, не ощущал йодистого запаха водорослей. Лишь мельком осведомился, будут ли к обеду ракушки в соусе. Голова его была заполнена новыми именами, которые он пытался разместить в своей памяти так, как сделал бы это в своем кабинете на набережной Орфевр.