– Послушайте, Пардон, передайте моей жене, чтобы она возвращалась домой и ложилась спать.
– Вы поедете к нему?
– Естественно. Он, конечно, живет с родителями, и я должен поставить их в известность. – Мегрэ повернулся к полицейским: – Допросите Пальяти, итальянца-бакалейщика с улицы Попинкур, и четверых мужчин, игравших в карты в кафе «У Жюля», если они еще не ушли.
Как обычно, он сожалел, что не может все сделать сам. Ему хотелось бы очутиться сейчас на улице Попинкур, где плафон над входом в кафе виднеется словно в тумане, и картежники, наверное, вновь сели за игру. Хотелось бы расспросить итальянца, его жену, а может, и маленькую старушку, которую он мельком заметил в освещенном окне второго этажа. Стояла ли она у окна, когда произошла драма? Но прежде всего нужно сообщить родителям. Он позвонил дежурному инспектору Одиннадцатого округа и известил его о происшедшем.
– Очень мучился? – спросил Мегрэ у Пардона.
– Не думаю. Он сразу потерял сознание. Там, на тротуаре, я не мог даже попытаться что-то сделать.
Бумажник был из крокодиловой кожи прекрасной выделки, шариковая ручка – серебряная, на платке вручную вышита метка «А».
– Не будете любезны вызвать мне такси, сестра?
Она выполнила просьбу, не выказав при этом ни тени любезности. Оно верно – мало хорошего проводить ночи напролет в таком мрачном месте, ожидая, когда случившиеся в квартале драмы выплеснутся у дверей больницы.
Такси, словно по волшебству, подъехало уже минуты через три.
– Я вас подброшу, Пардон.
– Долго не задерживайтесь.
– Знаете, я еду с таким известием…
Мегрэ хорошо знал остров Сен-Луи: когда-то они с женой жили на площади Вогезов и часто по вечерам гуляли под руку по острову.
У ворот, выкрашенных в зеленый цвет, он позвонил. Вдоль тротуара стояли машины, почти все – самых шикарных марок. В воротах открылась маленькая дверца.
– Господина Батийля, пожалуйста, – сказал Мегрэ в маленькое окошко.
– Третий этаж, налево, – кратко ответил заспанный женский голос.
Комиссар вошел в лифт; вода, стекавшая с его пальто и брюк, образовала лужу у ног. Дом, как большинство зданий на острове, был перестроен заново. Стены были из белого камня, повсюду резные бронзовые торшеры. На мраморной лестничной площадке лежал соломенный коврик с большой красной буквой «Б».
Мегрэ нажал кнопку и где-то очень далеко услышал звонок; прошло довольно много времени, прежде чем бесшумно отворилась дверь. На него с любопытством смотрела молоденькая горничная в кокетливом форменном платье.
– Мне нужно поговорить с господином Батийлем.
– С отцом или сыном?
– С отцом.
– Господа еще не вернулись и не знаю, когда вернутся. – Увидев полицейский жетон, она осведомилась: – В чем дело?
– Комиссар Мегрэ, полиция.
– И вы пришли к хозяину в такое время? Он вас ждет?
– Нет.
– Это настолько срочно?
– Это важно.
– Но уже почти полночь. Хозяин с женой в театре.
– В таком случае они должны скоро вернуться.
– Если потом не пойдут ужинать с друзьями. Так часто бывает.
– Господин Батийль-младший ушел вместе с ними?
– Он никогда не ходит вместе с ними.
Мегрэ почувствовал, что горничная в затруднении. Она не знала, что с ним делать, а он, видимо, выглядит довольно жалко: вода течет с него в три ручья. Он заметил просторный холл, выстланный голубовато-зеленым ковром.
– Раз это вправду так срочно… – решилась она. – Давайте пальто и шляпу. – Потом с тревогой взглянула на его башмаки, но не осмелилась попросить его разуться. – Сюда, пожалуйста.
