Движок снова взревел. Нас начинает засыпать снегом, я очень хорошо слышу гул, гул сверху. Да это же тонны снега на нас летят. Эти уроды своими ракетами вызвали сход лавины и походу не одну.
– Давай родной, давай – снова заорал Грач.
Теперь мы все отчётливо чувствуем, как наш катер то и дело как бы приседает. От догадки почему так происходит, мне стало пипец как страшно. Да и пацанам вон тоже. Мы все как какие-то подводники уставились на потолок. Нас просто потихонечку засыпает, но пока камни держат.
– Теперь направо и сразу налево – снова орёт Полукед.
Больше никто не орёт, все молчат и бледные пипец. Я не знаю, как, но мы ещё движемся, я не знаю каким образом, но пропеллер ещё крутится. Если нас сейчас тут засыплет, то всё. Нас никто, никогда тут не найдёт и мы не сможем откопаться. Вокруг вообще ничего не видно. Снова удар левым бортом.
– Полукед куда? – кричит Бад.
– Налево, налево.
Тут походу сверху на катер упало сразу несколько тонн снега и скорее всего с камнями, так как мы ощутимо ударились днищем и снова подлетели.
– Прямо давай, всё, почти прямо, прямо – кричит Полукед и бьёт руками по спинке кресла Бада.
Грохот и шум вокруг нас пипец, ещё раз бьёмся днищем, левым боком, потом удар носом, и мы опять подлетели, соответственно все подлетели и в салоне. Но никто не заорал, как-то мы молча все с ног попадали. Упав, вижу рожу Мамули, она у него почему-то синяя, как у Упыря, и он, гад, опять жрёт печенье и у него глаза по пять копеек, смотрит на меня и пихает себе в рот очередную печеньку.
– Всё – радостно закричал Полукед и со счастливой улыбкой повернулся к нам.
Да, точно всё, этот гул остался где-то сзади.
– Тормози – заорал Грач.
Но тот и так уже убрал обороты и дёрнул за рычаг выкидывая якоря. Сразу стали тормозить.
27 февраля.
Александр. База.
– Да помогите мать вашу – кряхтит Рыжий пытаясь открыть один из люков.
Я как раз почувствовал, что катер остановился, якоря сделали своё дело. Ничего не видно, окна, бойницы и все смотровые щели завалены снегом, только в салоне лампочки горят. Да обороты вон Бад убавил.
С другой стороны, уже Апрель пытается открыть такой же люк и тоже кряхтит и матерится. Наваливаемся на люки как можем, в раскачку, туда-сюда, щель всё больше и больше.
– Есть – слышу радостный крик Клёпы.
Они открыли-таки один из люков и в салон тут же ворвался прохладный воздух. Один за одним выползаем наружу. Наш катер, один большой сугроб, я бы даже сказал сугробище. Держимся кое как, хотя нет, Котлета и Рыжий не удержавшись сваливаются за борт в снег, но не страшно, мы стоим. Вижу три глубокие борозды от якорей.
– Твою же мать – выдаёт Слива.
Мы как заворожённые стоим и смотрим на скалы, на этот проезд, из которого мы только что вылетели. До него метров 100 и его больше нет. Там всё ещё сходит лавина и она практически полностью его засыпала.
Тут Грач молча пробирается через снег к Полукеду и крепко прижимает его к себе.
– Ну Полукед – качает головой Апрель – ну волшебник. Как ты только там сориентировался?
– Почувствовал просто – спокойно пожимает тот плечами.
Да уж, наш Полукед снова нас спас.
– Если за нами кто и сунулся – негромко говорю я – то он остался там.
Все снова смотрят на горы, лавина вроде сошла, проезда там точно нет и больше его никогда там не будет. Там вообще всё засыпало. У меня вообще возникло такое чувство, что там ледник какой сошёл, вон из снега на катере видны куски льда и лёд ещё такой толстый и тёмный, значит не один год там лежал.
