Петя открыл рот:
– Ну, мамуля, ты даешь шороху! Танец маленьких голых лебедей? Это уж точно будет стриптиз и порно.
– Ты скотина, – рявкнула Оля. – Я с тобою завтра же развожусь, Фетюков!
– Завтра не выйдет – мы в самолете будем.
– Ну, хоть признай, что ты – скотина, – как-то жалобно попросила Оля.
– Признаю, мамочка, – быстро согласился Петя. – Я – скотина!
Оля вздохнула и покачала головой – было видно, что она здорово утомилась в компании мужлана и скотины.
– Вообще-то я вас понимаю – девки хоть куда! Пусть прыгают, пока могут. Не воруют – и то хорошо.
Она грустно глядела куда-то меж крестов и гробов.
– Время наше быстро уходит. И остается только об эстетике рассуждать.
– Ладно тебе, Оль, – сказал Петя ласково. – Ты у меня лучше всех этих стриптизов. Ей-богу!
– Спасибо, Петруня! – расцвела Оля. – Можешь сказать красиво, когда захочешь!
И они нежно обнялись. Да, понял я, стриптиз все-таки сближает. Есть в нем здоровое жизненное начало – гимн чему-то, победа чего-то над чем-то!
– Не хочется уезжать отсюда, – сказала Оля.
– Так в чем дело? Посидим еще, мамочка!
– Я говорю вообще – о Канкуне. Здесь приятно. Время движется и не движется, – нараспев произнесла Оля.
– Очень точно сказано, – заметил я. – Забудьте, ребята, обо всем на свете и свейте тут гнездо. Это, поверьте, ценная мысль!
Да здравствует шестое солнце!
Как же быстро ко всему привыкаешь!
Бывало, проведешь неделю в больнице, в инфекционном отделении, и уже чувствуешь себя, несмотря на отдельные тяготы, как дома. Грустно расставаться с заразными больными, с палатой, с санитарками, с обедами, развозимыми на тележках, на которых впоследствии транспортируют безвременно почивших. Думаю, и они, в свою очередь, также быстро привыкают к загробной жизни – дней за сорок.
Чего уж говорить о Пете с Олей, о крокодилах и голых собачках – я так свыкся с ними.
Более того, – что уж совсем глупо и опасно, – привык писать. Три шариковые ручки отдали концы в процессе моего, с позволения сказать, сочинительства. Записывая телефоны приятелей и прочие отрывочные сведения, они прожили бы намного дольше. Но это судьба!
Хотелось бы, конечно, верить, что их гибель не напрасна… Да, впрочем, о каких пустяках я говорю, когда на горизонте – гибель Пятого солнца! Не будем его укорять. Оно довольно прилично светило более пяти тысяч лет кряду.
Но что же с нами станется? На какое дерево влезать? Куда ни шло, если мы превратимся в птиц! Вот только бы не в павлинов.
Так или иначе, а все мы, грешные, еще вернемся в этот мир, который можно кое-как описать, но понять, простите, немыслимо.
Посидим на берегу изменившего очертания Карибского моря. Погреемся под Шестым солнцем в гнезде Времени, где обитает бессмертный и пернатый змей Кукулькан.
Во всяком случае, я уверен, что Оля с Петей встретят новое солнце, как ни в чем не бывало. Как Нене и Тата в свое время.
– Вива сексто соль! – воскликнут, выглянув между прочим из окошка дома, подобного уютному гнезду.
