"Определения и наречия – это разжижение мозга. Костыли для тех, кому нечего сказать".
Лев принялся прореживать своё описание реальности, оставляя только глаголы и существительные. Это его даже немного успокоило.
Мычали коровы, голосили петухи, стрекотали цикады, рычали машины, журчала вода, смеялись люди, ругались куры, мяргал кот, всхрапывала свинья.
Много было и неопознанных звуков. Нечто вздыхало, жужжало, свистело, ухало, шлёпало, гудело, скрипело, топало, хрустело… приближалось… приближалось!
Льву стало невыносимо не видеть, что происходит, и он судорожно сдёрнул с лица простыню.
На пороге покачивалось невысокое привидение с загорелыми босыми ногами, по которым стекали ручейки крови.
– Добро пожаловать в Абхазию, – произнесло оно мальчишеским голосом. – Куда сгружать бельё? Ау? Ты на правой кровати или на левой?
– Это смотря откуда посмотреть, – просипел Лев, точно у него случилась скоропостижная ангина.
Привидение шагнуло к Малявкиной кровати и эффектно сдернуло с себя белый саван. Точно собиралось раскланяться. Внизу оказался саван в цветочек, похожий на пододеяльник. Когда привидение выпуталось из второго слоя, оно оказалось тощим мальчишкой с наволочкой на голове. Наволочка тоже полетела на кровать.
– Доставка чистого белья. Распишитесь в получении. Где заблёванное? В машинку суну, пока свет есть.
Мальчишка заглянул под кровати и за шкаф.
– Ау? Меня не предупреждали, что ты глухой. Или с задержкой? Ну, дело житейское!
Он выскочил на веранду, заскрежетал чем-то тяжёлым и издал победный клич.
– Нашёл! Под кресло запихали!
Почти в ту же секунду где-то заурчала стиральная машинка, а бывшее привидение вернулось и стало застилать Малявкину кровать с проворством опытной горничной. Лев подумал, что надо, наверное, что-то сказать, но мальчишка уже плюхнулся в кресло на веранде и, изогнувшись, как йог, стал слизывать с ноги кровь.
– Комары тут просто тигры, – сообщил он в приоткрытую дверь. – Подкрадываются бесшумно и жрут до кости. Никакого тебе городского писка. Мол, я лечу, сейчас укушу, будьте морально готовы… Нет. Эти работают молча. Как настоящие абреки. Чик – и жертва истекает кровью на цветы рододендрона…
– Артём! А-а-артём!! – громыхнуло откуда-то из тропических зарослей, окружавших веранду. – Гостей не пугай. Сейчас убежит обратно в аэропорт.
– Ладно, па! А ты чего там шаришься?
– Телефон где-то тут жужжал. В клумбе.
– Может, это шершень был?
– Что я совсем дурак, по-твоему?
– Не совсем. А в какой клумбе-то? Из старого холодильника?
Мальчишка юркнул под перила, и Лев увидел, как заколыхались огромные листья, блестевшие, будто их покрыли лаком.
Он снова натянул на лицо простыню. Внутри белой пустоты было тесно и уютно, как в яйце.
Оказавшись в укрытии, он вдруг почувствовал, что улыбается. И судя по тому, как устали щёки, улыбается уже давно.
Глава шестая, где по саду бродит призрак дедушки, а палец Артёма обходится в две свиньи
– Артём! А-а-артём! Где мой телефон?
– Я не пастух твоего телефона!
– Мы же его сейчас нашли, или мне приснилось?
– Мне это тоже снилось. Но потом я ушёл.
– Зачем ты ушёл, а, Артём? Вот из-за этого всё и…
– Как зачем? Кирпич закинуть.
– Какой кирпич, я тебя умоляю…
– Это я тебя умоляю, па. Кирпич на провода, чтоб ток шёл. А то стиралка сдохнет.
– Да знаю я. Не первый день живу. Только, где мой телефон, не знаю.
Говорили где-то в глубине джунглей, окружавших картонный домик. Лев слышал каждое слово так отчётливо, будто Артём и его странный «па» стояли прямо над ним. Он по-прежнему прятался под простынёй, но лежать уже надоело, и Лев сидел на кровати, раскачиваясь внутри своей белой скорлупы.
