– Но чтение не основное занятие для вас этим летом, правда, Мелисса? – до дремлющего сознания девочки эхом донесся голос учительницы.
Мелисса резко повернулась и удивленно уставилась на нее. Класс тревожно притих.
– Опять ты ворон считаешь? – строго проговорила мадам Грегория. – А тебе-то надо быть внимательней к моим словам! Ты же понимаешь, почему?
– Простите, мадам, я не совсем понимаю о чем речь!
Мадам Грегория скорчила снисходительную мину и протянула:
– Ну всем же известно, что у тебя открылся литературный талант! – С тем же успехом она могла произнести: «Всем мы знаем о твоей постыдной неполноценности». – Вон как мадам Этери восхваляла тебя на все лады, – продолжила учительница. – Так что – не подкачай, напиши такой гимн, чтобы мадам Этери не пришлось краснеть за тебя!
Мелисса невольно поморщилась. Когда кто-то из учителей напоминал о ее сомнительных литературных способностях, ей становилось не по себе. Во-первых, она считала свой талант достаточно скромным, а во-вторых, она не очень-то жаловала учительницу по литературе. Мадам Этери была дотошной и неприятной дамой, которая всегда недолюбливала Мелиссу. И девочка старалась вести себя так, чтобы та меньше обращала на нее внимание. Но когда талант Мелиссы был обнаружен на одном из уроков, то она сразу же стала живой мишенью для ехидных комплиментов и замечаний со стороны мадам Этери. Теперь старая учительница постоянно ждала от нее шедевров. Такое усиленное внимание сковывало Мелиссу и не давало возможности выскользнуть из-под ее постоянного надзора.
Она сдержала подступающее раздражение и спокойно ответила мадам Грегории:
– Да, мадам, я понимаю всю ответственность.
Мадам Грегория бросила на нее недоверчивый взгляд и процедила:
– Ну что ж, посмотрим, Мелисса.
Неожиданно прозвенел звонок, все невольно вздрогнули. Протяжный, громкий звук напоминал призыв, клич, резал уши и беззастенчиво проникал в мозг. Всякий раз, когда звонок врывался в эту сонную атмосферу, Мелиссе мерещилось, что вот-вот произойдет что-нибудь страшное. То ли тысячи неприятелей нападут на город, то ли гром и молнии посыплются с небес.
– Все свободны! – взвыла мадам Грегория, пытаясь перекричать загалдевших учениц, а те, едва дослушав ее, выскочили вон из класса.
Мелисса выскочила одной из первых и, сломя голову, побежала по длинному коридору, не замечая ничего вокруг, но вдруг наткнулась на какое-то препятствие. Она подняла глаза и увидела стоящую перед ней мадам Стефанию, директрису.
Последняя отступила назад и покачнулась. Удивительно, как она вообще удержалась на ногах. Роста директриса была невысокого, телосложения хрупкого, казалось, подует ветер, и она улетит в далекие дали. Наряд Стефании был под стать ее воздушному облику: бежевая плиссированная юбка, блузка с воланами; аккуратный пучок черных, как смоль, волос. Мадам Стефания поправила очки в золотой оправе и, погрозив пальцем, улыбнулась:
– Ну, девочка моя, ну, ты и расшалилась!
Мелисса робко застыла и тихо прошептала:
– Простите…
Мадам Стефания улыбнулась, ее маленькие глаза благожелательно блеснули и почему-то напомнили Мелиссе шоколадное драже.
– Девочка моя, ты заслужишь мое прощение, если поможешь перенести стопку журналов из учительской в архив. Не зря же мы с тобой столкнулись?! Я как раз искала того, кто бы мне помог.
– Да, конечно, с удовольствием, – как можно быстрее проговорила Мелисса, опасаясь, что мадам Стефания пойдет искать другого помощника, – А мы пойдем в те самые знаменитые катакомбы?
