Собственно, как вы понимаете, Тихон Касьянович, иначе и не могло быть, так как на балах были молодые незамужние особы женского рода, а им, по их высокому общественному положению, требовались и состоятельные молодые люди с титулами и высоким статусом. На таких балах происходили знакомства молодых барышень с молодыми людьми, что нередко вело к помолвке, а затем и венчанию. Но это в виде отступления.
– Вы невероятно забавный человек, граф, извините за столь грубую оценку вашего темперамента, но в то же время и необычайно интересен. Я впервые встречаю в доме графа Головина такого весёлого человека, как вы… а это уже похвала… примите её, – проговорила она, слегка улыбаясь.
Своими словами она дала мне понять, что ранее никогда не видела меня, но, не смотря на это, готова принять меня своим другом, что несказанно обрадовало меня.
Наш диалог, не вклиниваясь в него и не прерывая, спокойно сносил её папенька, который, как выяснилось уже через минуту, вовсе и не папенька, а муж, – князь Ардашев.
Что было дальше, помню смутно, а вот слова князя и следующие за этим события и поныне крепко сидят в моей голове:
– Не краснейте, как девица, молодой человек, – без тени насмешки проговорил князь. – Я привык, что мою милую жену Веронику Романовну принимают за дочь. В какой-то степени это даже льстит мне! Иметь такую молодую, красивую жену почтёт за честь каждый, будь то молодец удалой с бесшабашной головой, либо человек солидный в обществе видный, каким являюсь я. И вот, что граф, коли вы осмелились так запросто подойти к моей жене, то уж извольте пригласить её на шакон, на вальс вы уже опоздали. Я уже не в тех годах, чтобы выписывать кренделя, а моя же́на, – сделав ударение на слове жена, – очень любит этот танец.
– Вероника Романовна укоризненно посмотрела на князя. В её взгляде я увидел не только стыд за грубость мужа по отношению ко мне, человеку в обществе не ниже его по положению, но и острую боль, пронзившую её чистую душу.
– Извините, князь, – проговорил я и, отвесив ему поклон кивком головы, натянуто улыбнулся княгине.
Мне было стыдно, невероятно стыдно за мой глупый поступок. Действительно, подойти к женщине, пусть даже девушке и сразу, не обращая внимания на её спутника, навязаться на разговор, это верх неприличия, но уйти после всего, что произошло, я уже не мог.
Шакон – старый танец, практически уже не был в моде на балах, но на этом балу он шёл за вальсом, возможно, в усладу старым дамам и их столь же престарелым кавалерам. И князь, как мне думается, был уверен, что я либо откажусь от танца с княгиней, либо собьюсь с такта, чем опозорю себя в глазах всего общества. Но более всего он был уверен, что княгиня откажет мне, чем низвергнет меня в тартарары. Но он глубоко ошибался, шакон хорошо был известен мне, более того, княгиня поступила очень благородно.
Распорядитель бала объявил шакон, я склонил голову перед княгиней.
– Если она откажет мне, это будет двойным ударом по моему человеческому достоинству, – подумал я, чувствуя глухое биение моего сердце.
То, чего я боялся, не произошло. Вероника Романовна приняла моё приглашение.
Мы танцевали как лебеди в солнечном небе. После танца я проводил мою партнёршу к мужу. В глазах князя пылал огонь гнева, повержен был он, а не я.
Не могу не сказать, что во время танца княгиня едва ли не шёпотом произнесла: «Завтра в два часа я буду в магазине», – она назвала фамилию хозяина.
