– Ты чего тут один сидишь? – я устроился в соседнем кресле и посмотрел на друга. Нас с Ароном разделял только небольшой кофейный столик, на котором аккуратно лежала вечерняя пресса и небольшая вазочка с полевыми цветами.
Арон пожал плечами и вновь пропал в глубинах своего сознания. Он смотрел на пепел в камине и молчал. Я последовал его примеру.
На нас вновь свалилась тишина. Только в этот раз она не давила. Скорее наоборот – в ее присутствии мне стало спокойно. Тревога покинула мое нутро – червяк вылез из души.
Я ничего не понимал. Что произошло несколько минут назад? Почему мне было так неуютно и… страшно?
– Я люблю приходить сюда вечером, когда вся прислуга ложится спать. Мне нравится разжигать огонь и смотреть на него, пока он окончательно не потухнет, – прошло около десяти минут, прежде чем Арон заговорил. Обращаясь ко мне, он смотрел на играющее угольки – они то потухали, то вновь по каким-то причинам начинали светить. – Это очень успокаивает, да и о многом можно подумать, сидя вот так, один на один со своими мыслями.
– Не боишься? – переводя взгляд с угольков на Арона, спросил я. Мой голос зазвучал грубо. Я кашлянул в кулак, пытаясь придать ему привычный тембр.
– Своих мыслей? – следом, не задумываясь, спросил Ли.
– Да.
– Нет. – Арон усмехнулся, завороженно наблюдая за угольками. – Раньше боялся, теперь не вижу в этом никакого смысла. Если страшиться своих мыслей, то станешь их вечным пленником. А нет ничего хуже, чем сидеть на привязи у собственных нелепых и почти всегда болезненных рассуждений.
– А я вот до сих пор боюсь думать в одиночестве. В голову сразу лезет непонятно что – даже жутко становится. Обычно мои мысли касаются будущей жизни, какого-то профессионального призвания, любви, в конец-то концов. Но я всегда прихожу к одному и тому же выводу. Мое будущее туманное. Вот сижу я, смотрю в чашку с черным чаем, в которую прилично так добавили молока, и пытаюсь увидеть на ее дне заварку. Но ничего не видно. Лишь белесое полотно. И заварка в этом случае – моя будущая жизнь.
– Думать в одиночестве слишком долго тоже не следует – можно легко сойти с ума. Тут нужно найти грань, переступать которую строго запрещено. Я вот ее нашел.
– У меня не получается. Наверно поэтому я стараюсь не думать, когда остаюсь один на один со своей головой.
Арон приподнял уголки губ, но я не понял – он ободряюще улыбнулся или, быть может, его лишь насмешили мои слова. Стараясь притупить зарождающуюся в душе обиду, я перевел взгляд с Арона на камин.
Почти все угольки в камине погасли – комната погрузилась в кромешную темноту. Я различал только силуэт своего друга. Выражение его лица стало загадкой.
– Кстати, как поспал? – спросил Арон, вставая с кресла.
– Отлично, только вот теперь не знаю, что буду делать всю ночь – спать-то больше не хочется.
– Ох уж эти часовые пояса, – вздохнул Ли, устало зевая. – И кто их только придумал?
– И не говори. Вот бы Земля была плоской! Тогда мы могли бы избежать многих проблем.
– Возможно, – кажется, Арон кивнул. – Если хочешь, я могу проводить тебя в библиотеку Феррарсов – почитаешь что-нибудь и захочешь спать. У них там есть собрания сочинений разных писателей прошлых столетий. Это такая муть! Как-то раз посидел с ней пять минут, и все, как снотворного выпил. Советую. Тебе в любом случае нужно менять свой режим дня, не будешь ведь ты спать целыми днями, вплоть до своего отъезда.
