Покидала я местный рынок в отличном настроении, триумфально прижимая к груди огромную плетеную корзину, полную свежайшей провизии, и радуясь отлично заключенным сделкам, благодаря которым муку, крупу, растительное масло и некоторые овощи мне обещали подвезти прямо к дому. А торговки растерянно провожали чужачку взглядом, недоумевая, как той удалось забрать у них лучший товар по смешным ценам.
В общем и целом, можно было бы называть мою вылазку в город удачной, если бы не одно «но», которое «порадовало» меня в конце пути. Мне оставалось пройти лишь дорогу, стекавшую с холма и утоптанную ногами клиентов кабака, когда хлынул дождь. Непроглядной стеной. И я в один миг промокла до нитки. Ну, вот почему бы ливню не начаться чуть-чуть позднее?
Дорога моментально превратилась в кисель, на ее поверхности весело надувались грязевые пузыри, и я, перепрыгивая с кочки на кочку, радовалась, что сегодня у сапожника не нашлось для меня готовой обуви. Мне и платье-то было до ужаса жалко, но его я с легкостью отстираю, а вот туфельки размокли бы в первой же луже. Обязательно попрошу сшить для меня не только красивую, но практичную обувь, чтобы с удобством по этим буеракам лазать.
В дом вошла, громко отбивая дробь зубами. Как же я надеялась оказаться в теплом протопленном помещении, прижаться к беленому боку горячей печки, отогреть ледяные пальцы, которые совсем не чувствовала от холода! Но, конечно же, все напрасно. Закрыв за собой дверь и облокотившись на нее, я поняла, что в доме не более жарко, чем снаружи. Разве ветра и ливня нет. Устало поплелась наверх в поисках тепла. Но и тут здорово ошиблась, чего на втором этаже и было предостаточно, так это сквозняков и душа из дождевых капель, пробивающихся сквозь дыры в разломанной крыше.
Я ворвалась в комнату Захария, чуть не сорвав дверь с петель, но хозяина там не оказалось. В щелях гулял ветер, с потолка по стене стекал ручеек, а в окна без занавесок заглядывали темные тучи. Где этого мужика в такую погоду черти носят? Даже зло сорвать не на ком! Возмущение во мне кипело и бурлило хлеще манной каши, забытой на плите.
Спустилась и вышла в зал для посетителей. Здесь, оказалось еще более неуютно и промозгло. Зато нашелся Захарий, который бездумно натирал пивные кружки, хмуро посматривая на хлопающую входную дверь. Да уж, посетителей сегодня можно не ждать. В такую погоду вряд ли кто нос из дома высунет, особенно если в этом доме имеется теплая печка. Разве только совсем уж пропащие подтянутся к ночи.
Я демонстративно прошагала к выходу и потянула за ручку. Сквозняком меня чуть не выбросило на улицу, окатив душем ледяных капель, но я уперлась в порог пятками и одержала маленькую победу над хулиганистым ветром. Дверь-таки поддалась и с грохотом захлопнулась. Кажись намертво. Ну, и ладненько, глядишь, хоть сегодня не будет посетителей подозрительного вида.
Я с грозным видом направилась к хозяину, отбрасывая с лица мокрые пряди волос:
– Захарий, в доме холодно.
Тот безучастно кивнул в ответ.
– Нужно разжечь камин или печку, – «или чем у вас обогреваются» – мысленно добавила я.
Снова кивок.
– Где лежат дрова или уголь?
Захарий перевел на меня уже более осмысленный взгляд:
– Их нет.
– Как это нет?
– Да вот так. Ни дров, ни угля.
– Так рядом же лес!
– И что?
– Разве нельзя набрать там хворосту, нарубить сушняка?
– Нет.
– Почему же?
– Лес Зачарованный. Живой. Его трогать нельзя. Ни единой ветки. Можно брать лесные дары – траву, цветы, листья, ягоды, но тратить только в пищу, не впустую для обогрева.
