Мемуары наполеоновского гренадера - страница 11

Тотчас завязался бой, довольно неравный, так как нас было девятнадцать человек против девяти, но думая, что их там больше, мы сразу уложили на месте первых троих. Одному капралу пика попала между кожаной амуницией и одеждой, не почувствовав раны, он ухватился за пику своего противника, несравненно более сильного, а поскольку у капрала только одна рука была свободна, ведь в другой было ружье, он с силой был отброшен к двери подвала, но пики из руки не выпустил. Ещё один русский упал, сражённый штыком. Офицер своей саблей ударил по руке русского, чтобы заставить его отпустить пику, но тот не уступил, а потому его просто застрелили пулей в бок и отправили в царство теней. Тем временем я с пятью солдатами держал оставшихся четверых (трое сбежали), так плотно прижав их к стене, что они не могли пустить в дело свои пики: при малейшей такой попытке мы бы тут же проткнули их штыками. Они продолжали биться голыми кулаками, просто из бравады. Эти несчастные были пьяны – напившись водки, которую они нашли в огромном количестве, они просто обезумели. Наконец, чтобы закончить все это, мы вынуждены были убить их.

Мы поспешили в дом, в одной из комнат мы застали двоих или троих из сбежавших: увидев нас, они были так напуганы, что не успели схватить своё оружие, и спрыгнули с балкона.

Поскольку мы отыскали всего двоих, а ружей было три, мы продолжили искать третьего и нашли его под кроватью; он вышел к нам добровольно, крича «Bojo! Bojo!» что означает: «Боже! Боже!» Мы не причинили ему никакого вреда, а просто арестовали, чтобы использовать в качестве проводника. Внешне он выглядел, как и все другие, отвратительно и безобразно – уголовник, собственно. На нём был тулуп, подпоясанный ремнём. Мы вышли из дома. На улице мы увидали тех двоих уголовников, которые выскочили из окна: один умер, разбив себе голову о мостовую, другой сломал обе ноги.

Мы оставили их, а сами решили вернуться на Губернаторскую площадь. Но каково было наше изумление, когда мы увидали, что это невозможно, настолько распространился пожар! Пламя справа и слева образовало сплошную стену, дул ветер и некоторые крыши стали проваливаться. Пришлось искать другую дорогу. К несчастью, мы не сумели найти способ общаться с нашим проводником, он, казалось, был более похож на медведя, чем на человека.

Пройдя шагов двести, мы увидели по правую руку какую-то улицу, но прежде чем пойти по ней, мы из любопытства пожелали осмотреть дом, откуда эти бандиты стреляли в нас. Мы пропустили вперёд нашего пленного и сами шли за ним, но вдруг раздались крики, и откуда-то выскочило несколько человек с зажжёнными факелами в руках. Войдя на большой двор, мы убедились, что место, где мы находимся, не простой дом, а великолепный дворец. Мы оставили у ворот двух часовых, приказав им предупредить нас в случае нападения. Мы зажгли свечи и вошли. Никогда в жизни я не видел такой дорогой и красивой мебели, а особенно такой коллекции картин фламандской и итальянской школы. Среди всей этой роскоши наше внимание привлёк большой ларец, наполненный необыкновенной красоты оружием. Я взял себе пару кавалерийских пистолетов, инкрустированных жемчугом и драгоценными камнями, и ещё устройство для испытания силы пороха.

Уже более часа мы бродили по этим огромным, роскошным комнатам, как над нашими головами прогремел сильный взрыв. Это сильно потрясло нас – мы думали, что будем заживо погребены под развалинами дворца. Мы осторожно спустились вниз и удивились, не застав наших двух часовых. После долгих поисков мы нашли их на улице. Они сказали нам, что, услышав взрыв, быстро убежали, думая, что сейчас дворец рухнет на них. Перед окончательным уходом мы захотели узнать причину нашего ужаса. В большой столовой обрушился потолок, хрустальная люстра разлетелась вдребезги. В печи оказалась спрятанная бомба. Русские рассудили, что для того, чтобы уничтожить нас, все средства хороши.