Гарго оставался в Лиссабоне около трёх месяцев, чтобы отремонтировать корабль, и это повлекло большие расходы, как и покупка провианта. Центнер сухарей обошёлся ему в десять экю, так что он вынужден был заложить свой бриллиант и золотую цепь, чтобы купить порох и завершить своё пребывание в Лиссабоне.
Он вышел в море двадцатого февраля и три месяца крейсировал в районе Канарских островов, потому что ожидал прохода двух испанских судов с реки Ла-Плата, каждый из которых стоил более пятисот тысяч экю. Проходя мысом святого Винсента, французы встретили турецкий корабль, за которым гнались весь день и часть ночи, наутро оказались на траверсе Маморы у западного берега Африки и вошли на рейд Сале. Здесь Гарго встретил фрегат, который менял флаг два или три раза. Без особого труда он привёл его капитана к себе на борт и узнал, что корабль называется «Золотая роза», это было очень красивое судно, вооружённое шестнадцатью пушками, из которых шесть были из зелёного чугуна. Корабль принадлежал еврею из Сале, губернатору Тутуана. В то же время выяснилось, что «Золотая роза» была нагружена разнообразными контрабандными товарами, как и порохом, свинцом, парусным полотном – часть была разгружена в Сале, а остальное ещё находилось на борту. В составе экипажа было несколько испанцев и фламандцев. Всё это дало повод для ареста корабля. Гарго привёл его на Канарские острова, чтобы с двумя кораблями более успешно атаковать те два испанских судна, которых он поджидал.
Отсюда он прошёл в африканский порт Санта-Крус, договорился с губернатором насчёт пресной воды и убил там несколько быков, чтобы засолить их мясо и вернуться к Канарам. Пока Жамб-де-буа находился в Санта-Крус, удерживаемый там плохой погодой, он отправил свою шлюпку на борт «Золотой розы» с приказом отправиться за пресной водой, и в то же время поднял якорь, чтобы приблизиться к земле, от которой находился слишком далеко. Но в тот момент ветер стал настолько яростным, что он вынужден был выйти в море. На исходе десяти дней, видя, что его запасы истощаются, а шторм продолжается, а ветер не позволяет ему вернуться к «Золотой розе», на которую был погружен провиант, он велел собрать людей, и после вечерней молитвы (это было воскресенье двадцать седьмого марта 1651 года), дал им понять, что придётся немного урезать рацион, потому что было неизвестно, сколько дней они ещё пробудут в море. Они притворились, что соглашаются, но предатели думали о другом. Также Николас, знавший, какую опасную закваску внедрил на его корабль граф дю Доньон, видел опасное соотношение сил в своём экипаже и понимая, что может столкнуться с бунтом, провёл всю ночь на ногах, а около полуночи велел переместить две пушки с носа на корму и там же разместить все сундуки, которые находились между палубами и в трюме, под тем предлогом, что с такой загрузкой корабль будет более управляем. Также он приказал сержантам на страже и капралам, чтобы они отправили своих солдат спать в кордегардию со шпагами на боку, с целью помешать беспорядкам, а также чтобы не оставляли на палубе или между палубами никого из пленников и держали их в помещении для канатов, и такой же приказ отдал офицерам. Сам он провёл ночь на полуюте вместе с одним из своих голландских штурманов, с которым беседовал о Восточной Индии, где бывал этот штурман.
Когда встало солнце, Гарго позвал Бертье, которого господин д`Эстрад дал ему в качестве лейтенанта, и попросил разрешения отдохнуть в его комнате, поскольку всю ночь не спал и нуждался в отдыхе: «Прикажите соблюдать ночные приказы до десяти часов дня, и я вам скажу, что делать дальше» – сказал он.
