Мемуары пришельца - страница 7

, и если обе стороны совместимы, тогда быть нуптису, свадьбе. Нуптис не несет в себе какой-то праздник, застолье или гулянье. В этот день молодожены перебираются в новую сед15. В инфадом16 отправляют запрос на визит. Когда поступает запрос из касты, техникос17 сам прилетает на специальном плануме18 и берет у пары необходимые для создания ребенка ДНК. При создании эмбриона учитываются абсолютно все нюансы генуса, таким образом, в новом неболлийце будут собраны качества обеих каст и предпочтения родителей: пол, цвет глаз, навыки, особенности характера и прочие. Малыш развивается ровно двенадцать месяцев, при том, что год на Неболле длится шестнадцать. Инфадом или центр создания людей, естественно, находится в Центруме, куда обычному жителю вход абсолютно запрещен, поэтому новорожденного доставляют тоже техникосы, прямо в нужную деревню.

Центрум не просто гулял, в городе развернулось масштабное празднование. Сукус лился рекой. Умы были настолько довольны проделанной работой, что в этот день расслабились не на шутку. Милиты19, которые участвовали в миссии, тоже были здесь в знак благодарности. Для них праздновать в Центруме огромная честь, так как все военные живут в отдельном городе, а сюда прилетают только на службу. Для них даже триклим20 отдельная, так как они являются на ранг ниже умов. В туррисе, центральной башне, проходил особый прием всех привилегированных особ. Среди них был Вивус, как не просто ум Неболлы, а важная персона, внесшая огромный вклад в развитие и процветание планеты. У неболлийцев нет особого понятия как дружба. Странная привязанность двух и несколько особей друг к другу здесь не приемлема. Существуют служебные отношения, обязанности или долг, даже нуптис в сообществах лишь для дальнейшего продолжения расы, а не для любви. Но самый загадочный и большой житель Неболлы имел некий интерес ко многим, особенно к Вивусу. Обсерватор улыбнулся так широко, как только смог:

– Вивус, много лун твоей жизни! Я очень рад благополучному твоему возвращению и жду конкурса, – хранитель обнял старого друга, привлекая тем самым к себе не одобряющие взгляды других гостей.

– Обсерватор, я очень тоже рад, только давай закончим объятия, – доктор был смущен, ведь обычно хранитель в обществе себя так не ведет.

– Моя коллекция изрядно пополнилась, такая масса новых знаний, что я нахожусь в эйфории и совершенно плевать, что там подумают о нас эти скучные политиканы. – Обсерватор взял с подноса пару сукусов, и они с Вивусом отошли в сторону, подальше от глазеющей толпы.

– Так значит, у нас теперь у обоих нескончаемый горизонт работы и исследований, – Вивус слегка скривил рот, изображая улыбку.

– Мой амикус, ты какой-то зажатый. У тебя все ли нормально?

– Меня занимают лишь мысли об изучении человека с Земли, не могу ни есть, ни пить. Не терпится приступить, но есть и страх, вдруг я что-то узнаю, что…

– Не терзай себя, Вивус. Что должно случиться, то сбудется. Это твое предназначение, ничего не бойся. Если ты согласен, я бы зашел к тебе как-нибудь и взглянул на особь с другой планеты.

– Я рад твоей поддержке, амикус, и буду рад тебя у себя видеть, тем более, я обещал тебе тхи, – доктор похлопал по плечу Обсерватора и ушел.

Стояла звенящая тишина, Мари осторожно открыла глаза, чувствуя резкую боль в голове. Последнее, что она помнила, так это мерзкую жидкость у себя во рту. Приподняв голову, она сразу же удивилась, на ней был белый комбинезон: «опять эти грязные пришельцы меня лапали…» Оглядевшись, девушка обнаружила, что находится в стеклянном кубе, размером где-то три на три квадратных метра. Она лежала на твердом столе, ничем не застеленном. Больше внутри куба ничего не было. Сквозь стенку она увидела Вивуса, сидевшего за компьютером. Неожиданно он повернулся в сторону Мари: – «Наконец-то очнулась! Столько работы, а женщина много спит».