Мемуары шпионской юности - страница 16
Эй, JC: ты можешь хотя бы узнать, где она живет?
Вот же русский дурак, оглушенный своим собственным тестостероном: мог бы и сам разузнать вместо того, чтобы волосы нюхать.
У посольства есть дом на Висконсин-авеню. В конце рабочего дня нижние ранги – секретарши и прочие – загружаются в автобус и отправляются на Висконсин. От двери в дверь.
Ну и жизнь. Даже в секс-шоп не выскочишь, батарейки к фаллоимитатору купить.
ELEVEN
Один в поле воин, выхожу на разведку. На автобус садятся внутри посольства, сходят внутри жилого комплекса.
Беру напрокат «Шеви» («Виза» от JC, скрип зубов слышно во Флориде). Пристраиваюсь в зад автобусу. («Постарайся, чтобы было как минимум две машины между вами» – да ты совсем обалдел, малой? В этом трафике?)
Едем по Благден, Тильден, догоняю слева, беспомощно щурюсь сквозь пелену дождя, слава богу, трафик плотнее не бывает. Не видать Аню! Я пытаюсь чуть-чуть подвинуться вперед – и стукаюсь об машину впереди. Даже не стукнул, скорее прикоснулся – хотя шины скрипнули так, что запросто мог быть инфаркт. Давай вытаскивай лупу, найди хоть полцарапины. Хорошие тормоза у «Дженерал моторс»!
Везет мне: «жертва» оказывается нормальным гражданином, лицензированный бухгалтер, СРА, в здоровенных очках в роговой оправе, опаздывает к ужину домой в Сильвер-Спрингс, жена рассердится – не любит разогревать, у сына завтра контрольная по алгебре.
– Это машина моего дяди, – сознаюсь я, глядя себе под ноги. – Я одолжил на интервью съездить. Министерство лесной промышленности. Теперь убьет.
Нам не нужны законы и постановления, мы два гражданина в демократическом обществе, мы всегда сможем договориться, тем более когда дождь как из ведра. Мы жмем руки, договариваемся пойти на футбол.
Автобус ушел.
Выпадение в осадок. Все что мне остается, – это купить флягу виски и употребить ее на месте. Обвинения в изнасиловании мне мало? Давай еще подышим в полицейский определитель алкоголя.
TWELVE
– Ты можешь хоть за гребаный руль сесть, чтобы я мог как следует вглядеться, там она или нет?
Обосрался малой. Трус с Плющихи. Весь риск – мне, повышение – ему.
Я потягиваюсь, деланно равнодушно:
– Давай про Рим покалякаем. Как ее звали? Стоп: она откуда приехала, Москва-Питер? Или с местечкового Юга?
Есть.
Ну, раз из местечковых, два варианта: Белла или Жанна.
Есть.
Смуглянка-молдаванка, пылкая-страстная, почти цыганка внешне, так? Ты с вашим психологом эту тему прорабатывал? Должен же был он тебя спросить, занимались ли твои родители сексом при тебе? В миссионерской позиции?
– Будешь хамить, назад в Караганду поедешь.
После двухсот ленивых перепалок мы наконец-то вышли в поле. Правый поворот на Гарфилд, левый – на Висконсин. Давай, давай… наконец-то мы поравнялись с автобусом. Солнечный день, это рисунок мальчишки… и тут же вижу ее, третье сидение за водителем, смотрит неподвижно вперед как робот в документальном фильме – как все они, впрочем. Капиталисты за окном автобуса должны видеть немое осуждение, никаких хиханек и тем более хаханек. Надзирательница сзади? Да зачем им надзирательница, они неустанно все друг на друга доносы пишут.
За дело. Надеваю детскую маску с фальшивым носом и усами а-ля Чарли Чаплин, которую я приобрел в Billy’s Toys. Достаю игрушечный телефон, корпус и трубка отдельно оттуда же, плюс пластмассовая роза оттуда же, общая стоимость $5.95 («Вот чек, JC, думаешь, вернут?»). Открываю окно. Подмигиваю девчонкам и начинаю «набирать» номер в самой что ни на есть драматичной манере, типа Чарли Чаплин звонит Эдне Первиэнс.