Первым из покосившегося огромного сарая, без крыши и окон, бойцы вытащили худого паренька лет двадцати пяти. Тот шёл бы и сам, не сопротивлялся, только ноги его явно не держали. Норовили заплестись одна за одну, уронив хозяина в снег. Наряжен ведомый был в чёрную робу – Комаров от него же и знал, что это одежда братьев низшего ранга.
– Вон, Николай Николаевич, нашли агента Физика. Всё получилось, значит.
– Всё забываю спросить, – откликнулся генерал. – А почему «физик»?
– Да он политех местный закончил, вот долго и не думали…
– А конспирация?! Наоборот, художником надо было назвать. Или скульптором.
– Виноват. Так точно, учтём на будущее.
Конспиратор хренов… От кого таиться, спрашивается? Союза четыре года как нет, потенциальный противник стал нереальным другом. Впрочем, логично, чем больше путаницы – тем оно вернее. Иначе генералом не стать.
– То-то же! – наставительно сказал Николай Николаевич. – Ты машины ещё вызвал? Обратно на этом не уехать. И Сизарев погиб… Надо похлопотать, медальку ему посмертно оформить.
«Лучше бы пенсию жене. Или детям помочь потом, – а их двое, – с поступлением в институт потом» – подумал Комаров, но промолчал. Его мысли никого не интересовали.
– Товарищ генерал-майор, товарищ майор! Агент Физик доставлен, – козырнул Семёнов. – В «скорую» его? А то плоховат что-то парень.
Услышав свою кличку, парнишка старательно вскинул голову. Нижняя губа прокушена, кровь на подбородке, на шее, пятнами на чёрной робе.
– Они там… В подвале все. Люди-пища, в смысле… Я как вы приказали, таблетку принял, легко так стало, а шприцами уже потом. Их всех.
– Ты герой, – тихо ответил Комаров. – Много там?
– Восемь человек, – тихо ответил агент. – Было восемь. Человек. Там было… В подвале. Шприцами… Они ж в трансе, не сопротивляются, ходишь и колешь, ходишь и…
Он, словно из спины выдернули позвоночник, разом обмяк и стал оседать на снег. Хорошо, что бойцы с обеих сторон контролировали, подхватили под руки.
– В «скорую», конечно. В обычную, Семёнов, в обычную! – прикрикнул Комаров. – Реанимация у нас для зверя покрупнее.
Медики приняли парня и уехали, оставив разбираться с остальными ранеными начальству операции. Кухонный домик разгорелся не на шутку, остро воняло дымом. В гигантском сарае снова выстрелили, причём звук не автоматный: из ружья кто отстреливается, что ли? Бойцы аккуратно сдали обмякшего агента врачам и бегом вернулись на помощь своим. Комаров снова подумал о коньяке: ведь есть же дома, есть, и фляжка в наличии, а вот взять не подумал. Досадно. А холод здесь собачий.
– Что-то долго они, – с досадой сказал генерал. – Их там много этих… адептов?
– Семь человек, Николай Николаевич. Да это не страшно, они без подпитки ничего не смогут. А ребята у нас тренированные. Золото мужики. Справятся.
Первыми выбрались два бойца, неся третьего. Положили на снег у крыльца, один из товарищей стащил с лежащего шлем, приложил пальцы к шее. Второй мотнул головой, негромко сказал что-то, перекрестился. Потом появились ещё двое, эти волокли уже противника – тело откормленного мужика с короткой бородкой, босого, одетого в окровавленное белое рубище. С искажённого лице косо свисали очки, зацепившись дужкой за одно ухо. Похоже, наповал.
– Всё уже, – сказал Комаров. – Адептов вон тащат. Добросила заберём и уедем. В «урале» нашем и уедем, товарищ генерал-майор.
– Холодно в нём, – ворчливо отозвался тот.
