– Если тебе повезло быть особенной, надо этим гордиться, – весело захихикал дядя с переднего сиденья.
Мелисса уныло вздохнула, сжимая лямку рюкзака. Как же она могла забыть, что Бертрам Эстелл никогда и ничего не принимает всерьёз? С ним даже поговорить, как со старшим родственником, было решительно невозможно.
Отсмеявшись, дядя неожиданно принял взрослый, умный вид.
– Мел, если говорить начистоту: тебя что-то не устраивает в нашей жизни?
– Почему ты так думаешь? – удивилась девочка.
Ту часть лица Бертрама, что виднелась в зеркале, тронула глубокая задумчивость. Он тихо сказал:
– Если бы тебе всё нравилось, ты не жаловалась бы на свою особенность. Что я делаю не так?
– Нет, ты всё делаешь нормально, – смутилась она. – Мне с тобой интересно и всё такое, но мне нужна компания моих ровесников.
– Ах, да, – саркастически хмыкнул Бертрам. – Я и забыл, что я – всего лишь старый магнат, который не пускает свою бедную племянницу гулять. Мелисса, моих друзей, ТВОИХ родителей, – он тяжело вздохнул, – убили из-за меня. Из-за собственной безответственности я потерял самых дорогих мне людей. У меня никого больше, кроме тебя, не осталось. Я не хочу, чтобы с тобой случилась беда! Поэтому тебе лучше сидеть дома – пока.
– И расти, как цветок в темнице, – уныло произнесла девочка.
Каждое напоминание о родителях было для неё словно нож в сердце. Каково же Бертраму? Он ведь видел смерть её мамы и папы. Он был там! И он их не спас…
– Как цветок в темнице… – прошептал дядя.
Автомобиль скользнул в распахнутые ворота школы, и медленно, плавно затормозил возле крыльца. Бертрам распахнул двери, проворно выскочил наружу и вытащил Мелиссу следом. Едва они вышли из машины, как в школе послышались приглушённые серебристые трели звонка. «Опять опоздала к началу урока, – подумала Мелисса, взваливая рюкзак на плечи. – Едва войду в класс, все снова начнут надо мной смеяться. Хорошо, что дядя ничего не знает, иначе он мне такое посоветовал бы…»
– Идём в школу, – велел он, хватая Мелиссу за плечо. Девочка разозлилась, едва её привычным движением поймали за лямку рюкзака. Она сердито вырвалась:
– Не хочу! Я не первоклашка, чтобы ты таскал меня в кабинет за ручку!
– Мелисса, мы уже сто раз говорили об этом. Я всё равно буду провожать тебя до самых дверей.
– А я всё равно буду ходить в школу одна! – огрызнулась она.
Мелисса взбежала по ступенькам, резко распахнула двери и зашла в школу, не обернувшись и на миг. Бертрам едва слышно прошипел себе под нос:
– Чёрт бы взял этих женщин…
На дикой скорости чёрный автомобиль Эстелла вылетел со школьной площади.
* * *
В класс Мелисса прибежала лишь спустя десять минут после начала урока. Пыхтя и отдуваясь, она постучала в дверь. Из кабинета раздался мелодичный голос их учительницы английского языка, Мэри Гибсон:
– Да, войдите.
Мелисса осторожно открыла дверь и сунулась за порог. Одноклассники, сидящие за партами, дружно захохотали. Ей стало стыдно, так стыдно, что лицо вспыхнуло, словно запрещающий сигнал светофора. Девочка прошептала:
– Простите, мэм…
Учительница нахмурилась, оборачиваясь к ней:
– О, мисс Эстелл. Продолжайте славную традицию своего отца, верно? Алекс тоже всегда опаздывал.
– Я просто… проспала…
– Я слышала эти оправдания шестнадцать лет назад, мисс Эстелл. Садитесь на своё место, и прекратите задерживать остальных учеников. Соблюдаем тишину! – прикрикнула она на смеющихся одноклассников Мелиссы.
