Привыкнуть к тому, что ее жизнь теперь полностью изменится. Как быстро это произойдет? Сколько времени ущемленная гордость будет руководить этой красивой, но гордой женщиной, заставляя сдерживать и отрицать очевидные вещи?
Надеюсь, Тамилана позволит мне насладиться этой борьбой. Потому что мне нравится то, как она сопротивляется мне. Она не безвольная кукла, у нее есть характер. Тамилана не цепляется за меня, как за спасательный круг. Хотя могла бы. В ее положение было бы оправдано цепляться за все, что движется, лишь бы выбраться из лап собственного мужа. И, если честно, не понимаю, почему она до сих пор этого не сделала? Почему терпит его столько лет? Что могло сдерживать ее, кроме страха перед родным отцом?
У Тами определенно есть причина, из-за которой она мирится с вечными унижениями. Но это единственное, что мне так и не удалось выяснить. Сослаться на стокгольмский синдром? Нет, на женщину с синдромом она явно не похожа. Однако я не могу не замечать, что она делает вид, будто ей ненавистно находиться в моем дом. Так же как и пытается скрыть нужду в моих прикосновениях.
Вот только ее тело…
Черт возьми, в моих руках оно словно музыкальный инструмент. И я заставлю его звучать самой сладкой мелодией гребаного счастья. Тамилана даже не подозревает, на что способна. Не знает, какие ощущение способно дарить ей собственное тело. За столько лет брака этот тупой хрен не смог показать ей даже подобную мелочь. И мне не потребовалось много времени, чтобы убедиться в очевидных вещах. Каждое мое прикосновение сковывало прекрасное тело Снежной Королевы. Моей королевы. И сковывало борьбой.
Борьбой с самой с собой. С гордостью. И принципами.
Но сложно устоять против того, чего никогда еще не испытывал в своей жизни. Сложно не восполнить дефицит чувств, так необходимых каждому человеку. Таких, что получив их, тебя парализует чем-то, похожим на яркую вспышку шаровой молнии. Экстаз в агонии. И важен только этот миг, у тебя есть только он. Греховный и одновременно восхитительный. В этот миг ад и рай пересекаются. И кто ты такой, чтобы устоять перед этим моментом?
И я не смог устоять. Не смог выдержать ненужной никому из нас лжи. Обезумел. Поцеловал. Вложив в этот поцелуй всю свою грубость и потребность, что без спроса столкнули нежность в бездну. Я не просил Тамилану о подчинении, напротив, показал ей, что она моя. И я беру лишь свое. Ни больше, ни меньше. Беру то, что принадлежит мне.
И сейчас, с холодным рассудком, но бешено стучащим сердцем, понимаю, что слишком напираю на нее, хотя изо всех сил стараюсь не делать этого. Вот только я переоценил себя, когда решил, будто смогу вести себя хладнокровно, ждать, пока она подаст мне знак, что готова к большему.
Блядь, а после того, как вкусил ее мягкие зефирные губы, мои шансы сократились почти до нуля. И ведь самый кайф в том, что она, мать вашу, ответила мне. Пусть не сразу и пусть даже никогда не признается в этом ни себе, ни мне, но ответила, позволила почувствовать мне ту реакцию, в которой я так нуждался. Очень робко и неумело, но именно это и прошибло меня подобно удару молнии. Такая гордая невинная Льдинка. И в то же время кусачая. Идеальная.
А еще я ошибся, когда решил, что смогу работать с гребаным стояком, кажется, он отключает каждый сегмент моего мозга. Черт… Набираю полные легкие воздуха и завожу руки за голову, задерживая дыхание, затем шумно выдыхаю, откинувшись на спинку кресла.
