Меня зовут Чикачирони - страница 4

Праздник всё не утихал, и вскоре Большой зал был покинут молодожёнами.

Нариман держал руку юной жены так, словно он нёс хрустальную розу, которая расцветёт только в их покоях. Он не боялся и осознавал ответственность их союза, где счастье наследницы и его карьера будут зависеть от его доброго отношения. Двери отворились и слуги покинули спальню, полную свечей и фруктов. Нариман затворил окна от ветра и обратился к своей дрожащей юной супруге.

– Приказать подать вина?

– Не стоит, а то я охмелею. – с дрожью в голосе произнесла Она.

– Если не ошибаюсь, на торжестве вы выпили только три бокала. Разве можно охмелеть с трёх бокалов?

– Мужчинам и тридцати будет недостаточно для опьянения. – Пыталась ответить с остроумием Энна, дабы казаться смелее.

– Но говорим мы не о мужчинах, а о вас. Впрочем, ваша мысль ясна. Женское существо намного восприимчивее, не только к спиртным напиткам, между прочим, – улыбаясь, проговорил Нариман, а затем продолжил, – да взять даже вас: мои люди утверждали, что вы близко к сердцу восприняли новость о женитьбе, а сейчас дрожите как виноградная лоза в проливной дождь.

Слава об уме Наримана шла намного дальше его самого, приезжавшие послы поражались его спокойствию, и умение вести переговоры так, словно любая фраза собеседника была прописана самим Нариманом ещё за неделю до их встречи. Как ему это удавалось, никто не знал, но в мастерстве речи ему никто не знал равных. Он умел не только говорить, но и считывал своего собеседника словно паук, который ловил каждый шорох на своей паутине дабы несчастную жертву в свои сети. И делал это превосходно. Так он читал и свою уже жену, чтобы она понимала, что лучшим решением в отношениях с ним будет полная честность и беспрекословное уважение.

– Хотя что это я, – словно переводя дух разговора, продолжил он. – Не против, если наша беседа станет более неформальной? Ведь ты моя жена, а я твой муж.

– Да, конечно, Нариман. – с теплотой отозвалась Она.

– Какой премиленький у тебя голосок, особенно, когда ты произносишь моё имя. Я очень рад. Не бойся, подойди ко мне, дай мне обнять мою очаровательную жену.

Энхедуанна подчинилась его воле и была этому безгранично рада.

– Я чувствую твоё дыхание, и как бьётся твоё сердце, вот-вот вырвется наружу, – прижимая к себе, говорил муж своей жене так, что его дыхание согревало шею молодой девушки. Он распустил её волосы и касался Неё так медленно и нежно, словно ночь могла продлить их знакомство друг с другом.

– Ох, Нариман. – с придыханием произнесла Она, и поддалась своему порыву сказать все то, что Она сдерживала в себе с момента их знакомства.

– Нариман, я люблю вас! Люблю, люблю! Боги не могли придумать лучшего искушения и наказания, чем предоставить юной девушке такую возможность быть с вами. С тобой. Любимый, я вверяюсь тебе и хочу, чтобы ты знал, что жену, которую выбрали для тебя Боги, ты всегда найдёшь в самом лучшем расположении духа к тебе. Хочу, чтобы свидетелями стали все – от Абы до Эришкигаля, что я люблю тебя, милый, милый мой!

Подобные слова поразили его. Он ожидал Её волнения, страха, может даже ненависти, ибо браки по любви в высшем свете явление такое же редкое, как снег, который Нариман лично видел только в семилетнем возрасте. В любом случае, он ожидал чего угодно, но никак ни беспрекословной любви со стороны столь юной особы. И тем более дочери своего правителя и друга.