***
Тусклый свет фонарей освещал праздношатающихся гуляк. Многие были навеселе. Они шли по мостовой, громко разговаривали, смеялись, вливались в питейные заведения или покидали их, чтобы найти новые острые ощущения.
За углом находилась чёрная дыра, куда недотягивал свет фонарей. Я свернул туда и сразу услышал шум свалки ─ ругань, удары, угрозы. Шум улицы, напротив, стал приглушённым, словно я вышел из одной комнаты и вошёл в другую.
Несколько секунд я вглядывался в темноту, давая глазам привыкнуть к ней, чтобы разобраться в происходящем.
Четверо затаскивали пятого в автомобиль с выключенными фарами. Он, как мог, сопротивлялся. Похитителей это бесило. Ему выкручивали руки, избивали ногами, душили и медленно, но верно подтаскивали к кабине.
Бандиты (а теперь в этом не оставалось никаких сомнений) потеряли бдительность и оставили свой тыл без присмотра, всем скопом приняв участие в избиении. Одному из них следовало бы приглядывать за углом улицы.
Это давало мне шанс незаметно подобраться вплотную, но, честно говоря, я колебался. Побуждением к действию стала бейсбольная бита, мелькнувшая в руке одного из похитителей. Обозлённый сопротивлением, он решил перебить жертве колено, примерился, сделал короткий энергичный замах… Ещё мгновение ─ и бита резко опустится вниз, ломая кости…
Я метнулся вперёд и успел обрушить бутылку на голову этому скоту на долю секунды раньше, чем он завершил свой удар.
Бандит без звука рухнул на колени, выронив бейсбольную биту, которая со звонким деревянным стуком ударилась об утрамбованную, твёрдую, как бетон, поверхность земли и отскочила от неё вверх. Прежде чем она повторно коснулась земли, я налетел на следующего.
Мной овладело странное чувство. Всё поплыло так, словно кадры моего движения прокручивались в замедленной съёмке. При этом я каким-то внезапно проявившимся шестым чувством видел себя со стороны. Я делал шаг и в то же время отчётливо видел, как замедленно приподнимаюсь на носке, делаю широкий шаг другой ногой, замахиваюсь, резко выдыхаю воздух, одновременно нанося удар. Я испытывал невероятную злобу.
Наверное, нечто похожее испытывали берсерки, приняв на грудь настой, вводивший их в боевой транс, в состояние аффекта, приводивший к неистовой ярости, заставлявшей грызть щит и рычать, захлёбываясь пеной, рубить направо и налево, не разбирая ни своих, ни чужих. Не знаю, грыз бы я щит, имейся он у меня, но бутылкой я молотил направо и налево.
На самом деле мне просто повезло. Уверовав в свою безнаказанность, они оставили свой тыл открытым и сбились в кучу, как свиньи у корыта, не ожидая нападения сзади. Я всего лишь использовал свой единственный шанс, понимая, что другого не будет.
Всё было кончено. Четверо стонали, лёжа или сидя на земле. Никто из них не пытался подняться или напасть. Им сильно досталось.
Я с силой швырнул бутылку как можно дальше. Сыграв свою роль в этой истории, она улетела в темноту и, врезавшись в глухую кирпичную стену, с грохотом разлетелась на множество осколков.
Сзади подскочили Себастьян с Мишкой. Себастьян присвистнул:
─ Жёстко ты фиников навесил!
─ Быстро уходим! Только полиции нам не хватало! Глянь, ты ничего здесь не выронил? Скорее! ─ спохватился Мишка.
Конечно, не стоило разговаривать, так как иностранный язык, который не могли не отметить бандиты, как бы больно им ни было, сильно сужал ареал возможных поисков, но тогда никто из нас об этом не подумал.
