Ему практически некогда было заниматься предвыборной агитацией. Не было времени, желания, средств и навыков. Но Лущенко как-то не беспокоился, да и Алена сказала, чтобы он не волновался и ничего не предпринимал «искусственно».
Игорь Петрович подошел к зеркалу, поправил галстук и улыбнулся. Она так и сказала – «искусственно». Он даже не стал переспрашивать, что это значит, – жену он прекрасно знал и чувствовал: она права. Тем более Игорь Петрович любил общаться с людьми. Так быстрее можно понять настроение твоих избирателей. Для того чтобы выведать настроения электората, поболтать на отвлеченные темы, не оставаясь обязанным собеседнику и не отбирая у него «честного слова» сохранить все высказанное в тайне, придумали таксистов и частных извозчиков. Поскольку государство до сих пор так и не смогло создать гибкой, понятной и прозрачной системы частного извоза, «бомбилы» по-прежнему не стремятся вставать на учет, платить налоги и подавать свои декларации. Напротив, их вполне устраивает наличная оплата, неучтенные рублики и ненормированный рабочий день. Чтобы попасть в мир мелкого нала и откровенных, ни к чему не обязывающих бесед, нужно лишь поднять руку. Игорь Петрович так и сделал. Моментально возле него затормозили сразу двое «Жигулей»: зеленые и белые. Причем белые остановились чуть позже и слегка сдали назад, оказавшись таким образом ближе к голосующему пассажиру. Водитель зеленых нажал на клаксон, пытаясь отпугнуть нахала. А нахал из белой «шестерки» протянул руку и приветливо открыл дверцу. Лущенко давно не ездил на таких моделях, но салон почему-то манил его таинственным образом, и он нагнулся к водителю. Им оказался ничем не примечательный дедок, а может, вовсе и не дедок, но именно так Лущенко захотелось его назвать. Дедок был лысоват и седоват. Брюки, рубашка в клетку, кожаная курточка и профессиональный разговор:
– Куда поедем, командир? Садись, садись, а то этот козел сейчас усрется! – он кивнул на злобно сигналящего сзади водителя зеленой машины. Тот искренне считал, что первым увидал клиента, а следовательно, имеет на него большие права, чем дедок. Старичок дал по газам, и машина, жалобно взвизгнув, выскочила на проспект. – Вот ведь бараны! Накупили прав! Ездить научись, баран! – обругивал дедок всех проезжавших, стоящих и обгоняемых водителей. Они не отвечали. Просто потому, что не слышали. Лущенко кашлянул:
– Простите, но вы вроде так и не услышали, куда мне ехать.
Дедок хитро глянул на Игоря и усмехнулся:
– А по мне, коли приличный человек, так катайся хоть целый день. А куда ехать – мне все одно! Город я этот изъездил вдоль и поперек, будь он неладен!
– А что, вам не нравится город? – Лущенко решил воспользоваться общением с электоратом и подсобрать информации.
– Да что там город! Жизнь – копейка, смерть – полушка! Выпьем, милая подружка! Город-то неплохой, а вот с начальством не везет! То один придет – пьянь пьянью. Роздал всю землю, недвижимость своим холуям и родственникам. То другой налетит как монголотатар. Пограбит, порастащит казну – и снова в бега. Тьфу! – он сплюнул под ноги. Не зло, а как-то обыденно. Видимо, разговор этот заводил не в первый раз.
– Ну а что же, по-вашему, нужно сделать в городе? Чтоб жить-то лучше стало? А?
– Что? Так понятно что – перестать воровать! Вот что!
– Ну хорошо – допустим, с воровством покончено. А что дальше-то делать?
