Мерцание зеркал старинных. Глаза судьбы - страница 7



Егор часто заморгал длинными ресницами и посмотрел на меня так удивленно, словно видел впервые.

– Больно? А как это – больно? Душа – это ведь не тело, она что, тоже болеть может?

Я горько усмехнулась:

– Вот видишь, как тебе повезло! Не знаешь ты, что такое боль душевная. Не любил ты никого, кроме Кати своей, и первая любовь твоя браком увенчалась. Даст Бог, дети пойдут, и всё у вас ладно будет. А у меня, Егор, никогда так не будет, и ничего хорошего меня не ждет.

Егор ничего не ответил, только как-то странно посмотрел на меня и смущенно отвел глаза. Мы брели с ним по аллеям и проходили скамейки, каждая из которых была помечена моим именем. Шли мы медленно, и мне совсем не хотелось прерывать нашу прогулку. Вот так неспешно мы добрались до озера, сели на лавочку – и каждый думал о своем. Солнце склонялось к закату, и его красные лучи красиво отражались в тихой глади воды. Егор поинтересовался:

– Наталья Дмитриевна, а почему вы думаете, что вам никогда уже не будет хорошо?

Тяжело вздохнув, я отвлеклась от своих мыслей, которые опять витали вокруг Федора.

– А потому что я знаю, Егорушка, ощущаю, понимаешь? Знаешь ли ты, что такое чувствовать разлуку и боль потери?

Помолчав, я задала ему новый вопрос, так и не дав ответить на предыдущий. Мне не слишком важно было, что он ответит: я говорила сама с собой.

– А знаешь ли ты, что такое любить, когда понимаешь, что тебе никогда не быть с любимым?

Он посмотрел на меня печально и сказал:

– Да, Наталья Дмитриевна, я очень хорошо это знаю.

Мне стало интересно. Повернувшись к Егору, я внимательно вглядывалась в его глаза и ждала, что он еще скажет. Но Егор молчал.

– Да откуда тебе ведомо это чувство? Когда ты со своею Катеринушкой вместе с самого детства… что намечталось, то и сбылось.

Он опустил голову, так ничего и не ответив. Взял мою ладонь в свои… и только тогда я поняла, насколько холодна моя рука. Он держал ее, едва касаясь, ладони были теплые и слегка подрагивали, но это не раздражало. Егор придвинулся ближе, и я неосознанно припала к его плечу. Этот молодой мужчина, еще не познавший больших разочарований, дарил мне внутреннее тепло, от которого приходило успокоение, хотя он и не говорил ни единого слова. Я согревала свою озябшую душу, сидя рядом с ним, и вдруг почувствовала, что боль начала отступать, а душевные терзания притупились. Мне нравилось сидеть, положив голову ему на плечо. Я прикрыла глаза и затихла, можно было подумать, что задремала. А он всё это время, чуть склонив голову, смотрел на меня, боясь пошевелиться и нечаянно спугнуть случайно севшую на плечо птичку.

…Если бы я так не упивалась своими страданиями и хоть на секунду заглянула ему в глаза, я бы всё там увидела, всё прочла, до меня дошел бы смысл сказанных им ранее слов. Я никогда, поверьте мне, не продолжила бы общения с ним. Никогда бы не случилось греха… Я так бездумно загубила его душу. Но в тот момент я была настолько увлечена своим собственным горем, что Егор был мне жизненно необходим, я нуждалась в его тепле. Я не хотела смотреть, что происходит у него в душе, мне это было неинтересно…

Время пролетело незаметно, спускался вечер. Я встала и потянула его за руку:

– Пойдем, Егор!

Шли мы молча, и почти перед домом он робко спросил:

– А можно, я завтра снова к вам приду?

Равнодушно взглянув на него, я ответила:

– Да, приходи, Егор, конечно, приходи. Я буду даже рада, мы снова пойдем гулять, ты мне что-нибудь хорошее расскажешь, правда?