– Хотите сделать меня своей секретаршей?
– Нет. Секретарша у меня уже есть. Я бы устроил вас в другой отдел. Возможно, вас зачислят в штат стенографисток, но потом, скорее всего, переведут на должность поинтереснее. У нас не так много девушек, которые говорят по-французски. Кто знает? Если мы действительно вступим в войну, такие навыки могут понадобиться для чего-то совсем другого. Как я уже сказал, вероятно, они очень нам пригодятся.
Официант принес им первые блюда, и они взяли ложки.
– Так что вы об этом думаете? – спросил Теодор.
– Не знаю. Как я могу бросить магазин? Отец без меня не справится.
– Может, это пойдет ему на пользу. Если вы уйдете, он, вероятно, станет меньше пить.
Она медленно ела, не поднимая глаз от своей тарелки.
– Надеюсь, вы хотя бы подумаете о моем предложении, – сказал он.
Разобравшись со своим супом, Теодор откинулся на спинку стула. Официант забрал его тарелку и снова исчез, оставив его в компании молчащей Вивиан. Теодор подозревал, что она не согласится на новую работу – ни за что не решится так кардинально изменить свою жизнь. По крайней мере, сразу. Скорее всего, от него потребуются терпение и настойчивость. Возможно, ему придется поужинать с ней еще несколько раз, прежде чем она сдастся. Эта перспектива, впрочем, казалась весьма заманчивой.
Они вернулись в Ист-Энд около восьми часов. Вивиан спешно открыла дверцу машины и выскользнула на улицу.
Теодор наклонился, чтобы лучше ее видеть, и напомнил:
– Обещайте мне подумать об этом. Мой рабочий номер у вас есть. Звоните в любое время.
– Хорошо. И спасибо вам за ужин. Я отлично провела вечер.
Она захлопнула дверцу, и ее сердце бешено заколотилось. Вдруг отец наблюдает за ней из окна и гадает: с кем она была, куда пропала после закрытия магазина?
Вивиан, ни разу не оглянувшись, взбежала по лестнице и отперла дверь квартиры. Остро чувствуя тошнотворный комок страха в животе, она на цыпочках вошла внутрь.
Дома было тихо. Она молилась, чтобы отец проспал все время ее отсутствия.
Половицы предательски скрипнули, когда она прошла по узкому коридору к его комнате и осторожно толкнула дверь.
Отца не было.
Резко выдохнув от облегчения, Вивиан отправилась на кухню – поискать, что можно приготовить ему на ужин.
Внизу громыхнула дверь. Она обернулась на звук тяжелых отцовских шагов. Он поднялся по лестнице, вставил ключ в замок…
Только бы он был трезвым.
Дверь отворилась, скрипнув ржавыми петлями. Вивиан тяжело сглотнула. Высокая фигура отца раскачивалась, а его налитые кровью глаза сверкали от гнева. Он сразу накинулся на нее:
– Тебя где черти носили?
– Нигде. – Ей хотелось придумать оправдание получше, но, возможно, она просто устала от тщетных попыток его задобрить. Ей казалось, что она уже целую вечность только этим и занималась.
– Врешь. Я видел, как ты возвращалась. Ты была с мужчиной. Кто он?
Мускул на левой щеке отца дрогнул, и она поняла, что сполна расплатится за свой побег. Вивиан инстинктивно попятилась и врезалась спиной в раковину.
– Ты его не знаешь. Но это в любом случае не твое дело. Я уже не ребенок. И не мама. Могу гулять с кем пожелаю.
Отец неуклюже качнулся в ее сторону:
– Что ты сейчас вякнула?
О боже. Вивиан осторожно двинулась к сушилке, на которой стояли кастрюли и сковородки.
– Я сказала, что я не мама. И ты не имеешь права указывать мне, что делать.
Она просчиталась! В пьяном угаре ему перечить не следовало. Он надвигался на Вивиан, как набиравший скорость паровоз, пока не вцепился пальцами в ее шею. Раньше такого не случалось, и Вивиан растерялась – она-то ждала пощечины или удара кулаком.
