Клара наклонилась вперед, потянулась через стол и коснулась его руки:
– Потанцуешь со мной?
Генри немедленно встал, чтобы выпустить Теодора. Он хотел лишь одного – сидеть и слушать голос Вивиан, но не мог отказать даме в такой просьбе.
Как только они поднялись, Генри направился к бару. Вскоре Теодор уже вел леди Клару в медленном фокстроте, придерживая ее за талию.
Она призналась:
– Слушай, у меня екнуло сердце, когда увидела тебя здесь. Обычно ты никуда не выбираешься, Теодор, но я всегда мечтала с тобой встретиться.
– И как же ты себе это представляла? – спросил он, все еще рассеянный.
– Именно так. Представляла, как мы танцуем под романтичную мелодию, – хотя в моих фантазиях ты приглашал меня сам.
Он почувствовал себя виноватым:
– Приношу извинения. Я погружен в свои мысли. Работа не дает мне покоя с самой весны. Уверен, ты понимаешь.
– Да. Конечно. Преданность своей стране очень важна. Я бы ни за что это не оспорила. То, что ты делаешь, необходимо – укреплять нашу оборону против этого презренного немца с дурацкими усами, и за это я благодарна тебе, мой дорогой Тео.
Она погладила его по затылку кончиком пальца, и он пожалел, что не может ответить ей в той же кокетливой манере. Флиртовать с Кларой ему не хотелось.
Она вздохнула:
– Но сегодня вечером нам не стоит говорить о политике и войне. Играет такая замечательная музыка. Давай просто насладимся ею.
Он повел ее по периметру заполненного танцпола, стараясь уделять ей все свое внимание. Когда песня закончилась, Теодор отступил назад и зааплодировал.
Вивиан объявила, что музыканты возьмут небольшой перерыв, и он выдохнул с облегчением. Клара сказала, что хочет припудрить носик, и Теодор направился в бар, думая только об одном. Точнее – об одной.
Он заказал виски и замер в ожидании.
Вскоре к нему действительно присоединилась Вивиан. Она попросила джин-тоник. Он смотрел на нее с улыбкой, поражаясь тому, как прекрасно она выглядела в своем отделанном блестками красном шелковом платье в пол. Оно облегало ее фигуру во всех нужных местах. Совсем не похоже на то, как она одевалась днем, когда приходила на работу в правительственное ведомство.
Он наклонился ближе и интимно прошептал ей на ухо:
– Ты всех очаровала.
Она улыбнулась и покраснела.
– Выступила чудесно, – продолжил он. – Подозреваю, что теперь ты будешь нередко выходить на эту сцену.
– Думаешь? Джинни Моран, возможно, найдется, что высказать по этому поводу. Она поет у них с весны. Я здесь сегодня только потому, что ей нужно было присутствовать на семейных похоронах.
– Ах, это прискорбно. И все же…
Вивиан игриво хлопнула его по руке.
Они стояли бок о бок, привалившись к стойке бара, и Теодор остро ощущал, как соприкасаются их локти. Она не сделала ни единого движения, чтобы отстраниться, и благодаря этой мимолетной близости кровь побежала по его венам немного быстрее.
Сегодня вечером все казалось другим. Это не был обычный рабочий день с невинными разговорами на садовой скамейке. Он просто желал ее – так, как только можно желать, – и не хотел этого скрывать. Сегодня все вокруг полнилось напитками, блестками и сверкающими платьями. Они были в джаз-клубе, на сцене которого она пела.
Находиться рядом с ней было своего рода пыткой. Он больше всего на свете хотел раствориться в этом непостижимом блаженстве, но не мог, потому что она была сотрудницей министерства и потому что все ожидали его скорого предложения леди Кларе. Он был бы дураком, если бы отказался от этой идеи. Клара была идеальной парой для такого мужчины. Он не хотел начинать что-то с Вивиан – то, чему не будет конца. Это было бы эгоистично и жестоко по отношению к ней.
