– Мы должны равняться на картину, Мэри Джейн. Нельзя допустить, чтобы она оказалась иллюзией!
Коунов, казалось, вообще не заботило то, как выглядят их дом и двор со стороны. Единственное, что их, по-видимому, волновало, – это переоборудование третьего этажа в гостевые апартаменты, потому что они обсуждали это каждый раз, когда оказывались рядом со мной и Иззи – в гостиной, на кухне во время обеда и на крыльце, где мы с Иззи собирали ее конструктор.
В пять, когда мне было пора уходить, мы с Иззи обошли дом в поисках ее родителей.
– Мама! Папа! – закричала Иззи.
Я начинала привыкать к крикам, но повышать голос сама пока не решалась. Я тихо позвала нараспев:
– Миссис… Коун? Доктор Коун?
На втором этаже все двери, кроме двери Иззи, были открыты.
– Почему только твоя дверь всегда закрыта? – спросила я.
– Чтобы не подпускать ведьму, – ответила Иззи. – Мама! Папа!
– Какую еще ведьму?
– Ту, что живет в этом доме. Если дверь закрыта, она не сможет войти в мою комнату, когда меня там нет. – Иззи направилась прямиком в спальню родителей. Я осталась ждать ее в коридоре.
Она вышла через минуту.
– Их там нет. Я голодная.
Мы спустились вниз, прошли насквозь гостиную и столовую и вернулись на кухню, отделенную от столовой низкой дверцей. У нас дома кухней заведовала мама, и только она решала, кто и когда может ей пользоваться. Чаще всего двери «заведения» закрывались с двух часов дня, так как мама не хотела, чтобы кто-то перебил себе аппетит перед ужином. Но иногда она закрывалась и сразу после обеда.
Я не знала, планировала ли миссис Коун готовить ужин. В духовке было пусто, в кастрюле на плите тоже, в раковине ничего не размораживалось. Ничто не указывало на то, что в тот вечер кто-то собирался кормить семью.
Что-то мне подсказывало, что доктор и миссис Коун не рассердятся, если ужин для Иззи приготовлю я.
– Надо позвонить домой, – решила я и осмотрела кухню в поисках телефона. Он точно попадался мне на глаза, но я не могла вспомнить, где именно. – Где у вас телефон? – спросила я наконец.
Иззи двумя руками схватилась за кабель, выходящий из стены под кухонным столом, и потянулась за ним вверх, насколько хватило роста.
– Должен быть где-то здесь!
Я убрала в сторону забытый на столе халат и под ним обнаружила телефонный аппарат.
– Можно я наберу? – Иззи забралась на оранжевый деревянный табурет и раскачивалась на коленях. Она сняла трубку с рычага и положила ее на столешницу.
– Четыре. – Я проследила, как Иззи внимательно изучила отверстия в диске, нашла четверку и вставила туда пухлый пальчик. У нее под ногтем виднелась полоска черной грязи, и я сделала себе мысленную пометку искупать ее после ужина, если не уйду домой к тому времени.
– Четыре! – Иззи провернула диск, пока ее палец не уперся в серебристый порожек, похожий на запятую, после чего убрала палец, и диск, мерно щелкая, вернулся в исходное положение. Мы повторили эту процедуру шесть раз. На седьмой раз я отвлеклась буквально на долю секунды и слишком поздно заметила, что Иззи вставила палец в девятку вместо восьмерки. Когда телефонный диск завершил свое медленное вращение, я забрала у нее трубку, положила обратно на место, чтобы сбросить вызов, после чего снова сняла, чтобы мы могли начать все сначала.
Когда мы наконец набрали нужные цифры, я приложила трубку к уху. Иззи потянулась ко мне, и я слегка развернула динамик в ее сторону.
