И он повесил трубку.
Поднявшись наверх, Мэри Поппинс сняла пальто и повесила его на крючок около двери в Детскую Спальню. Затем она сняла шляпку и аккуратно пристроила ее на спинку одной из кроватей. Джейн с Майклом наблюдали за знакомой процедурой. Все было как всегда. Им даже с трудом верилось, что еще совсем недавно Мэри Поппинс не было с ними.
Нагнувшись, Мэри Поппинс открыла ковровый саквояж. Он был совершенно пуст, если не считать большого Градусника.
– Для чего это? – с любопытством спросила Джейн.
– Для тебя! – ответила Мэри Поппинс.
– Но я не больна! – возмутилась Джейн. – Уже прошло два месяца, как я выздоровела!
– Открой рот! – скомандовала Мэри Поппинс таким голосом, что Джейн сразу закрыла глаза и послушно открыла рот. Градусник тут же скользнул внутрь.
– Я хочу выяснить, как вы вели себя в мое отсутствие! – строго сказала Мэри Поппинс.
Вынув градусник изо рта Джейн, она поднесла его к свету.
– Легкомысленная, неаккуратная и невнимательная, – прочитала она.
Глаза Джейн расширились от изумления.
– Гм! – хмыкнула Мэри Поппинс и сунула градусник в рот Майклу. Тот сжал губы и стал терпеливо ждать. Наконец Мэри Поппинс вынула градусник и прочла:
– Очень шумный, непослушный и беспокойный мальчишка.
– Вовсе нет! – сердито возразил Майкл.
Вместо ответа она сунула Градусник ему под нос, и Майкл с удивлением прочел надпись, сделанную большими красными буквами: «О-Ч-Е-Н-Ь Ш-У-М…»
– Ну что? – торжествующе спросила Мэри Поппинс.
Открыв рот Джону, она поставила градусник и ему.
«Капризный и непоседливый» – такой оказалась его температура.
А когда очередь дошла до Барбары, выяснилось, что она «невероятно избалована».
– Гм! – фыркнула Мэри Поппинс. – Кажется, я вернулась вовремя!
После этого она быстро сунула градусник себе в рот и мгновение спустя уже читала:
– «Замечательная, прекрасная, полное совершенство во всех отношениях». Так я и думала, – гордо сказала она и самодовольно улыбнулась. – А теперь чай – и в кровать!
Ребятам показалось, что не прошло и минуты, а они уже успели выпить молоко, съесть по куску кокосового торта и даже выкупаться. Как обычно, все, что делала Мэри Поппинс, совершалось с невообразимой быстротой. Крючки расстегивались сами, пуговицы мгновенно выскакивали из петель, мыло и мочалки мелькали, как молнии, а полотенце вытирало за один взмах.
Мэри Поппинс прошлась между кроватями, укрывая детей одеялами. Ее белый накрахмаленный передник тихо похрустывал, распространяя вокруг себя слабый аромат свежих гренок. Подойдя к кровати Майкла, Мэри Поппинс нагнулась и пошарила под ней. Через минуту она осторожно вытащила оттуда свою раскладушку. Поверх чистого белья лежали ее вещи: кусок туалетного мыла, зубная щетка, пакетик шпилек, флакон одеколона, маленькое складное кресло и коробочка пилюль от простуды. Кроме этого, там было одиннадцать ночных рубашек (семь фланелевых и четыре хлопчатобумажные), ботинки, домино, две купальные шапочки и альбом с открытками.
Джейн с Майклом приподнялись в кроватях.
– Откуда все это? – изумленно спросил Майкл. – Я сто раз лазил под кровать. Там ничего не было!
Мэри Поппинс не ответила, она начала готовиться ко сну.
Джейн с Майклом переглянулись. Они знали, что спрашивать бесполезно, потому что Мэри Поппинс все равно ничего не скажет.
Тем временем Мэри Поппинс расстегнула белый крахмальный воротничок и сняла с шеи цепочку.
