Не впервые Артем заподозрил – ищет повод рядом покрутиться. Отец с тех пор, как он вернулся, шутил, будто он гувернантке младшенького голову вскружил. Похоже, это оказалось не совсем шуткой.
«И эта спит и видит, как бы к чужим деньгам присосаться, – подумал с неприязнью. – Интересно, в этом городе вообще порядочные девушки остались?»
– Вы поссорились с Константином Сергеевичем? – с сочувствием в голосе спросила она. – Не думайте, я не собираюсь сплетничать, просто Ванечка переживает. Услышал ваши голоса и сказал, что ругаетесь...
– Понял. Постараемся, чтобы больше такого не повторялось, спасибо, что предупредила, – отозвался он вежливо, но подчеркнуто отстраненно.
Он не желал давать ей ни малейшего повода, ничего, что можно принять за намек на интерес. Даже если бы эта девица нравилась ему внешне, он и не подумал бы с ней встречаться. Скромная серая мышка в дешевой одежде и с сумкой из клеенки, добирающаяся до работы на общественном транспорте с пересадками. А тут сын хозяина богатого дома. Нет, не верил он в ее искренность, никогда не поверил бы.
Тем более, она ему не нравилась. Кто-то может и посчитал бы Наталью симпатичной, но внешность у нее так себе, на любителя. Рыхлая какая-то, что ли, вялая. Светлая розоватая кожа, не толстая, но мягкая, ни намека на мышцы. Стрижка еще идиотская, с этой ее высветленной челкой как у пони...
Перед внутренним взором вновь появилась Алиса, видимо, на контрасте. Худенькая, поджарая, смуглая кожа даже на вид шелковистая, блестящие черные волосы. Одета вроде простенько, но как ладно все на ней сидит. Точеная ведь, ни одной лишней складочки.
– Знаю, не мое дело, но... Это из-за той девушки, которая приходила, да? – не унималась Наташа. Артем поморщился.
– Действительно – не твое. Я не намерен обсуждать личные дела Константина Сергеевича за его спиной, и тебе не советую.
– Простите, – она потупилась, спрятав глаза за густо накрашенными ресницами, похожими на лапки паука. И откуда у большинства серых мышей этот антиталант: умудряться макияжем испортить все еще сильнее? – Я за вашу семью переживаю. Особенно за Ванечку – вы ведь видите, как тяжело он к чужим привыкает.
– Алиса не чужая, и вам всем придется к этому привыкнуть, хотите вы или нет, – раздался голос отца.
Наташа обернулась и залилась краской до кончиков ушей. Снова извинившись, поспешила убраться с глаз – должно быть, достаточно изучила хозяина, чтобы понять: сейчас его лучше не раздражать.
– Вот до чего докатился, с прислугой сплетничаешь?
– Она сама начала расспрашивать. Наверное, тоже виды на тебя имела, – ухмыльнулся Артем. – Не хочешь сплетен – уволь ее.
А сам подумал: лучше бы действительно Наташа. Да вообще кто угодно – лучше.
– С чего мне хорошими специалистами разбрасываться? Иван ее любит. А ты давай-ка прекращай в моем доме всех баламутить. Либо принимай мои порядки, либо... У тебя своя квартира есть, да и сам взрослый уже.
Он ничего не сказал, понимал, что бессмысленно. Отца, человека очень строгого, проницательного, властного, вот-вот облапошит смазливая соплячка его, Артема, младше. Неясно, чем она его очаровала, но видно невооруженным взглядом – поплыл.
Видимо, это и есть тот самый бес в ребро, который якобы заставляет мужчин определенного возраста вновь ощутить себя юными и творить безумства. Невыносимо видеть отца таким...
И ее рядом с ним – тоже.
«Ее здесь скоро не будет, – с досадой пообещал себе Артем. – Я выведу эту дрянь на чистую воду, и отец придет в себя и вышвырнет ее. Он бы и так рано или поздно одумался, но я постараюсь, чтобы как можно раньше».
