В итоге после некоторых размышлений и экспериментов я пришел к некоей сборке из паразитов разных видов. Две каланчи и волосача цеплялись к моей ауре, затем к ним уже цеплялся один пружинщик. Это была странная конструкция, но она работала. Приказав пружинному червяку повернуть в определенную сторону, поесть и выпустить атакующую струю, получалось добиться относительно мощного толчка для моей ауры. Правда, если перепутать направление он мог перебить держащего его волосача, на такой случай имелся дублирующий. Несмотря на Сродство, гибель паразитов меня почти не трогала. Также он мог все-таки слегка ударить по моей ауре, если напутать с расстоянием до нее. Конечно же, я почти сразу, как только конструкция заработала, решил увеличить количество… м-м, движков? Пусть будет «пружинный движок». Короче, увеличив их количество уже на вторую попытку массового совместного запуска я неслабо так опалил свою ауру, не рассчитав с безопасной дистанцией. Долго ругался. Это подсказало мне еще одну идею – использовать пружинщиков в качестве средства нападения. Но сначала решил разобраться с движением.
Несколько часов субъективно я отрабатывал рывок с помощью пружинных движков. Заразы начинали бесконтрольно двигаться сразу после пуска струи в поисках закуски, но кое-как я научился отдавать им приказы. В целом, я мог отдать приказ почти любому Аннелидо, чтобы он полностью переставал двигаться, прекращал любую активность. До тех пор, пока запасы эфира в его организме не подходили к критической отметке. Тогда мои приказы игнорировались, и оно хотело лишь жрать. В принципе логично. Подчиненные плохо работают на голодный желудок. При максимальном скоплении движков на моей ауре рывок был заметным, но затем им требовалось долгое время на перезарядку: отъесться и только затем выстрелить снова. Я пытался продлить конструкцию, добавляя новую пару волосачей с пружинщиком поверх старой, тем самым разгрузив участки своей не бесконечной ауры, вот только с управлением ими возникало слишком много сложностей. Не слишком практично.
Деление было еще одной проблемой, и в то же время открывало большие перспективы. Нарушало стройный порядок работы червей на моей ауре. Во время деления черви отцеплялись от ауры и обнуляли любые приказы. Поделившимся снова приходилось давать указания. А поскольку жрали Аннелидо в три горла с моей помощью, то и делились чаще. Однако один нюанс заставил меня обратить самое пристальное внимание на процесс деления. Дело в том, что спустя несколько поколений я стал замечать, что некоторые особи отличаются. Становятся больше: шире и длиннее, ротовое отверстие увеличивалось. Они превращались в неповоротливых каракатиц. Одно из отверстий на той стороне, которой они крепились к моей ауре, понемногу усыхало, атрофировалось из-за ненадобности. Жгутики превращались в нечто вроде крючков, которыми им было легче держаться за мою ауру. Изменения были не моментальными, да и особи сами по себе имели видимые различия, но я их все-таки приметил. Паразиты быстро умеют приспосабливаться к новым условиям, которые им обеспечил именно я: отсутствие хищников и конкуренции, обилие корма. Они будто становились ленивее с каждым поколением, полагаясь больше на меня и мою ауру. Мне было действительно любопытно, до чего может дойти их эволюция. Разные особи делились с разной скоростью, им требовалось по меньшей мере несколько часов, чтобы вырасти до необходимых габаритов. Поэтому исследования в данном вопросе не будут быстрыми. Обычные Аннелидо делились намного реже – это только мои жрали без остановки, быстро созревая.
