Через двадцать минут стало понятно, что папки в номере нет, как нет и в сейфе, и в машине, куда Слава тоже сбегал для очистки совести.
– Что делать? Полицию?
– Конечно, – едко хмыкнул Олег Валерьевич. – Позвони в офис, скажи, что совещание откладывается, и набери мне Малинина.
Слава понятливо кивнул и вытащил телефон. Кажется, у шефа неприятности. Сам же наверняка по пьяни потерял, а на уши всех поставит. Еще и Малинина из головного офиса дернет, начальник службы безопасности компании устроит им всем сладкую жизнь.
* * *
Была бы ее воля, на завтрак она бы точно не пошла. Если есть возможность поспать подольше, почему бы не воспользоваться. Но Наталья была неумолима.
– Вставай! Во-первых, мы же собирались в Музей модерна, во-вторых, тут такие завтраки, что грех не воспользоваться.
Пришлось вставать, тащиться в ванную, приводить себя в божеский вид и топать в ресторан. С другой стороны, кофе там наверняка приличный. Есть не хотелось: сказалось вчерашнее застолье. Она вспомнила историю с Белковским и поморщилась. Вот если не судьба, то не судьба. И так-то у нее с Камаевым непонятно что, а тут еще он чуть морду начальству не набил, а ее принял за падшую женщину. Ну а что еще мог подумать ордынец, застав ее в мужском туалете с начальником? И оправдываться бесполезно, да и стоит ли? Просто кто-то там наверху явно намекает: не лезь. Ну и ладно. И все же обидно. Глупо. И чувство, словно она и правда с Белковским в туалете чем-то неприличным занималась.
– Ты чего смурная? Вроде мало пила вчера. Ты ж непьющая у нас.
Жанна скривилась и постучала по виску, голова, мол, болит. Наташка кивнула.
– А я думала, что из-за нашего Ильяса Закировича грустишь. Тоже мне… коллега и член команды, называется, а с банкета сбежал. Заметила? Сидел, сидел, потом раз, и нет его. Ушел по-английски, не прощаясь. Никакого чувства единения с нами. Словно мы ему чужие. А вдруг нас бы там обидел кто?
Против воли Жанна засмеялась. Знала бы Наталья, какой Камаев защитник. Просто огонь!
А вот и сам. Идет набычившись, глаз не поднимает. Аж искрит от него. Не выветрилось за ночь, что ли? Следом за Камаевым в зал вошли Лаврушин и Антон. Сели за отдельный стол. Поздоровались. Подлетел официант, принял заказ.
К их столу уже несли кофе, блинчики и все, что они щедро заказали на завтрак, помня, что все оплачено. Но позавтракать спокойно не удалось. В зал вошел то ли водитель, то ли охранник, она так и не поняла статус этого крепкого и высокого парня, состоящего при Белковском.
– Олег Валерьевич просит всех подняться к нему в номер. Сейчас.
Все уставились на недоеденные блюда. Но тон, которым была передана просьба или уже и не просьба, не оставлял сомнений, что попросить время на доесть – не вариант.
* * *
Белковский ходил по гостиной из угла в угол, заложив руки за спину.
– Садитесь, – буркнул он, увидев их на пороге.
Они послушно расселись и уставились на него, кто с любопытством, кто с недоумением, а кто с явной враждебностью. В номере было прохладно, жужжал кондиционер, слышался тонкий и еле уловимый ухом хрустальный перезвон. Повертев головой в поисках звуков, Жанна поняла, что звук идет сверху. Под потолком горела огнями сложносоставная люстра, вся из каких-то трубочек, колбочек, шариков. Пели, вероятно, те самые колбочки. Интересная конструкция. Мелькнула шальная мысль попросить хозяина номера провести им экскурсию по апартаментам. Когда еще доведется побывать в таких царских хоромах? Жанна погладила рукой шелковую обивку дивана и даже чуть-чуть подпрыгнула пятой точкой по этому чуду дизайнерской мысли, тут же поймала раздраженный взгляд Белковского.
