– Если устала – отдохнем.
– Слушай: что за хрень? То руки мне свои суешь, то про усталость… Чего тебе от меня нужно?
– Ничего. Ты сама пошла со мной.
Отвела взгляд в сторону, делая вид, будто высматривает что-то в чаще.
Он мельком взглянул на нее: было что-то диковатое, резкое в ее движениях. Привыкшая выживать, отшельница позабыла, что такое помощь. Изгой, чужак для людей, которые всегда относятся к ней настороженно, предвзято, с опаской.
Их можно понять, подумал он. Кто видел ее волчий взгляд, кто видел ее осиное естество, тот станет сторониться ее. Но за непробиваемой чешуей грубости, за выпущенными шипами боязливо пряталось что-то хрупкое, тонкое, ранимое.
Она старательно казалась диким зверем, чтобы жить.
– Стой.
В голосе его прозвучало нечто, что заставило Малку резко остановиться и оцепенеть. Застывший и напряженный, Рогдар всматривался в глубину чащи, где бледной дымкой бродила мгла. Там тяжелым духом парила неживая тишина: ни шелеста хвои, ни щебетанья птиц.
– Видишь? – тихо спросил он.
– Нет, ничего не вижу.
Достал лук и поставил паз стрелы на тетиву, изготовившись к стрельбе. Мягко переставляя ноги, двинулся вперед и, немного приблизившись, убедился: среди деревьев безобразной раскуроченной грудой лежала объеденная туша лося.
Подкрался ближе, внимательно просматривая округу.
– Стереги, – тихо, но четко велел Малке и присел возле обглоданной туши. Кровь густым черным пятном расползлась по земле, обильно напитав ее теплой влагой. В застывших глазах зверя отражались верхушки деревьев. На мощной шее зияли рваные глубокие раны, оставленные острыми когтями.
Кровь еще не успела запечься.
– Волки? – вполголоса спросила Малка, внимательно глядя по сторонам.
– Рысь.
– Сколько?
– Возможно, одна.
– Что? Да ты чего! Один хренов кошак вот этого лося завалил?
Взглянул на Малку.
– На рысь ты, я так понимаю, никогда не охотилась.
– Я не захожу так далеко от убежища.
– Сегодня поохотишься. – Опасливо огляделся. – Она не боится людей. У тебя будет всего один выстрел. Не убьешь сразу, она озвереет и бросится на тебя. Даже сильно раненая бежать прочь не станет. Второй раз выстрелить вряд ли успеешь.
– А если бросится?
– Закрывай руками горло и лицо. Иначе порежет когтями.
– Дурно всё это звучит…
– За рысью шкуру хорошая выручка. Если увидишь зверя – дай мне знак. Я подстрахую, если не убьешь одним выстрелом. Если увижу я – подстрахуешь ты.
– Поняла.
– И гляди в оба. Этот кошак сюда еще несколько дней ходить будет.
Рогдар внимательно рассмотрел следы вокруг туши и нашел направление, куда они уводили. Следы слабые, едва заметные, по ним сложно было определить количество рысей.
Пройдя несколько шагов, Рогдар вновь остановился, присел, чтобы рассмотреть отпечатки лап, и оглянулся, тревожно взглянув в обратное направление.
– Оглядывайся почаще, – тихо предупредил он. – Рысь ты вряд ли услышишь.
– Ловкая она – эта твоя тварюга?
– Она ловчее и быстрее тебя. Лучше видит, лучше слышит, крадется и устраивает засады. Поглядывай на деревья. Если прыгнет на тебя с дерева – помочь я тебе уже не смогу.
Пройдя еще немного, охотники разошлись, просматривая местность. Оба держали луки наготове.
Малка резко остановилась, застыла и остро прислушалась. Прошла немного дальше, осторожно огибая заросли. На нижней ветке сосны сидела пушистая серая рысь, самозабвенно слизывая с мощной лапы бледные остатки крови.
