В редакцию «Сан» посыпались письма о чудесных исцелениях и лечении силой веры. К пятнице ситуацией заинтересовались на телевидении.
В школе тем временем начались каникулы, и учительство Дженни Уильямс на Порткарроу подошло к концу.
VI
Пока за завтраком статью обсуждала чета Бэрримор, та же тема занимала и священника с женой. Тон их разговора, правда, был иным.
– Вот оно! – произнес мистер Карстерс, хлопнув по газете, лежавшей рядом с его тарелкой. – Все-таки тиснул! Бессовестный писака!
– Да, я видала. Так насчет мясника… – Миссис Карстерс больше волновали ежемесячные счета.
– Нет, Далси, каково? Я просто слов не нахожу. Я в бешенстве. – Тон священника, однако, стал неуверенным.
– Правда? Почему? Конечно, вульгарность… Но вот что имел в виду Нанкивелл под «двумя фунтами[1] лучшей вырезки»? – вернулась миссис Карстерс к более насущным проблемам. – С ума он сошел? Мы в жизни не брали у него вырезку, да еще лучшую. Максимум мясо для тушения.
– Дело не только в вульгарности, Далси, но и в том, как это повлияет на деревню.
– Повлияет? И цифры у него не сходятся. Вообще ничего не понимаю.
– Конечно, я рад за мальчика. Искренне рад и не устаю возносить благодарственные молитвы Господу.
– Разумеется, – поддакнула жена.
– Вот о чем я говорю. Нужно быть благодарными, а не делать скоропалительные выводы.
– Непременно выясню у Нанкивелла. Каких выводов?
– Какой-то осел, – сердито проговорил преподобный, – вбил Трехернам в голову, что это было… О Боже! Что это было…
– Чудо?
– Нельзя разбрасываться такими словами! А ведь они сейчас именно этим и заняты.
– Просто ужас, сколько мы платим Нанкивеллу за его дрянной товар, – вздохнула миссис Карстерс, переходя к следующему счету. – Да, дорогой, ты совершенно прав. И все же случай правда поразительный.
– Как и другие исцеления. Все они – свидетельства милости Божьей, любовь моя.
– Трехерны, надо думать, были пьяны?
– О да. В стельку. Католики лучше нас разбираются в таких вещах, не зря они придумали «адвоката дьявола». Еще немного, и нам он понадобится.
– Не стоит так переживать, – проговорила миссис Карстерс. – Думаю, все скоро успокоится.
– Что-то мне сомнительно, – мрачно возразил ей муж. – Да, Далси, именно так – что-то мне сомнительно.
VII
– А остров большой? – спросила Дженни, перевернувшись на живот и подставив солнцу спину.
– Нет, крохотный. Не больше четырнадцати акров.
– У него есть владелец?
– Одна пожилая леди – миссис Фэнни Уинтерботтом. Ее муж сделал состояние на шпильках для волос. В нужный момент переключился на заколки и стал миллионером. Купить остров – это, можно сказать, была его причуда.
– А паб и прочее?
– Тоже все ее. У мамы, правда, в пабе есть доля. Она взялась за это дело, когда отчима уволили из армии.
– Здесь хорошо. Красиво, но не слишком. Бухта прямо как у нас в Новой Зеландии. Жаль будет отсюда уезжать.
– Скучаешь по дому, Дженни?
– Иногда. По горам, по образу мыслей. Хотя настроиться на чужую жизнь тоже было интересно. Сперва, конечно, я ко всему относилась с предубеждением, как бы смотрела со своей колокольни. Меня буквально выворачивало от того, как некоторые, вроде Трехернов, здесь живут, от их косности и ограниченности и так далее. Но теперь… – Она покосилась на Патрика. – Забавно, что эта дрянная статейка трогает меня куда больше, чем тебя, и не только из-за Уолли. Мне она кажется каким-то оскорблением острова.
