- И кровь… тебе нужна кровь… распорядись, - он отступил, вновь сутулясь. – Лучше всего свиная… свиньи, как показывают последние исследования, наиболее близки к людям…
…тетушка Фелиция изобразила обморок.
Это она зря…
- Прекратите паясничать, - строго велел дядюшка Фердинанд, разматывая тончайшую нить портативного анализатора. Камень на конце ее был прозрачен и прекрасен, что не укрылось не только от моего внимания.
- А ты, смотрю, стал многое себе позволять… - протянул дядюшка Мортимер, следя за движениями камня, что голодная кошка за мышью. Я прямо так увидела, как он напрягся, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить заветный камень.
…алмаз такого размера потянет…
- А ты не оставил дурной привычки заглядывать в чужой карман…
Тетушка застонала.
Я пристроила ногу на подоконник и, сняв белую туфельку на картонной подошве – и ничего мои ноги не отекли, могли бы и в шкафу поискать что приличного, - кинула ею в тетушку.
Попала в лоб.
Тетушка с визгом вскочила и… замерла, определенно, не понимая, что ей делать дальше. А я… я показала язык.
- А может, она все-таки лич? – поинтересовался Мортимер, и в тетушкиных мутных очах вспыхнула надежда. Но ее я пригасила, скрутив красивый кукиш.
…даром что ли дедов конюх меня тренировал…
…пригодилось вот.
- Личи не умеют разговаривать, - дядюшка Фердинанд крутил нитку, заставляя камень вращаться, и тот вспыхивал, то алым, то синим, то зеленым… интересно, это у кого здесь такой целительский потенциал, что мои токи забивает.
- Это, между прочим, научно не доказано, - пискнула Нинелия.
А я удивилась: неужели она читает что-то помимо «Голоса праведника»? оно, конечно, толика правды в сказанном имелась.
Небольшая.
Говорить личи не то, чтобы не умели, скорее уж за последнюю пару сотен лет не находилось счастливчиков, которые бы встретили лича и остались целы. Как-то то ли на беседы тварей не тянуло, то ли прав был Дитрих Норбурнский, утверждавший, что речь есть дар божественный присущий лишь существам душным, а потому являющийся основным признаком таковых, на коий надлежит опираться Церкви Светозарного и Инквизиции…
- Посмотрим, - произнес дядюшка, что-то черкая в блокноте. – Вызов уже отправлен.
- И когда ты успел? – Мортимер вытянул короткую шею, пытаясь заглянуть в блокнот. Это он зря. Я, помнится, после лекции стянула эту вот записную книжечку, то есть, не конкретно эту, а другую, которую дядюшка носил при себе постоянно. Тоже надеялась полезненьким разжиться, но оказалось, что почерк дядюшкин столь замысловат, что родезские каракули Мертвых проще прочесть, чем его заметки.
- Еще вчера.
- Вчера? – вот теперь Мортимер не скрыл своего возмущения. – Ты… выходит, ты знал?!
- Подозревал. Стихии были не стабильны.
Мортимер засопел. А на тетушкиных лицах появилось одинаковое выражение тихой злости. Конечно, скажи он вчера, что знает о моих коварных планах воскреснуть, мне бы тихо и мирно отрезали голову, избавляя мир и главным образом себя от нового чуда.
Никто бы ничего не узнал.
А если и узнали бы, в кодексе о профилактическом отрезании голов мертвецам ничего не сказано.
…спасибо, дядя, я этого не забуду.
- Ты… ты мог бы… слов нет!
Мортимер ушел, громко хлопнув дверью, а я, дотянувшись до блюда, забрала последнюю ягоду. Надо же, кислые-кислые, а пошли… клубника, чтоб ее… впрочем, если со взбитыми сливками и шоколадом… я зажмурилась.
А жизнь хороша.
