Я спрятал тетрадь в коробку и убрал всё под кровать и стал пробовать уснуть. Сон хорошая штука, всякие дурные мысли перебивает, главное, всё-таки уснуть. И я пробовал. Наверное, два часа мучился. И только-только стало получаться, только запели в моей голове скоростные поезда, как на улице засвистели.
Вырвиглаз. Он всегда так с утра. Свистит. Я выглянул в окно.
– Хватит спать, – сказал Вырвиглаз, покачиваясь на заборе. – Пора идти редиску сеять.
– Сейчас.
Я быстренько почистил зубы, сунул башку в бочку с дождевой водой. Задержал дыхание на полторы минуты, отряхнулся и вышел к Вырвиглазу. Вырвиглаз сказал какую-то обычную утреннюю гадость. Что-то вроде:
– Выглядишь, как насосная фабрика.
Вырвиглаз – это человек, который ходит в цирк затем, чтобы пускать акробатам в глаза зайчики из лазерной указки, в надежде на то, что кто-нибудь сорвётся и свалится на арену. А если ещё ногу сломает, так и вообще хорошо. Если бы у нас был цирк, он так бы и делал, никакого сомнения.
Он сказал, что я выгляжу как насосная фабрика, и мы отправились в школу.
До вокзала добрались минут за десять, оттуда было недалеко, но на рельсах стоял рудовоз. Я выступал за то, что надо всё-таки по пешеходному мосту, но Вырвиглазу было лень, и он полез под вагонами. Ну и я за ним полез, дежурный по вокзалу принялся ругаться через громкоговорители на столбах, мы побежали, я стукнулся лбом о какую-то круглую железную штуку.
Когда перебрались на другую сторону, Вырвиглаз принялся смеяться над моей шишкой, а я его пнул в коленку. Он не обиделся и сразу же стал рассказывать про свой очередной успех на сердечном фронте.
– Вчера пошёл одну жабу провожать, в «Искорке» познакомились. – Вырвиглаз массировал ногу. – Ничего выдра, ну, так мне сначала показалось. Купил ей мороженое, думаю, ну, как полагается всё, всё по-человечески. Как говорили древние, не нарушая, блин, куртуазности поведения.
Вырвиглаз счастливо рыгнул и продолжил:
– Провожаю, значит, провожаю, до самого дома допровожал. А она лыбится, как смерть. Говорю, давай, что ли, зубами постукаемся? А она хихикает, типа дурочку ломает. Я её цап и давай к рябине прижимать, а она толкается. Такая мощная девка, крупняк, я аж отлетел, чуть столб не повалил. Ну и говорю ей, послушай, подруга, ты тело не по размеру носишь, а она мне в рожу плюнула, прикинь, какая жаба?
Как оказалось, это была история про неуспех. Но оптимистический неуспех, жизнерадостный такой.
– Ну да фиг с ней, с коровой. – Вырвиглаз плюнул. – Сегодня пойду в «Пружину», две других найду. Пойдём со мной?
Со стороны военного городка послышалась девятичасовая сирена, тоскливое начало дня, и мы, чтобы не опоздать совсем, побежали. Я Вырвиглаза обогнал, бегает он плохо и вообще неловкий.
Зато резкий. Я уже писал, а сейчас вот поясню наглядно, как это выглядит. Он говорит:
– У этого чела была сеструха на два года младше, и он её ненавидел, она была дура такая, прямо до слёз дура. Так вот, он её ненавидел, а жили они в одной комнате, и мать ещё ихняя, тоже дура. А потом она, то есть сеструха, взяла и родила, а ребёнка бросила и уехала в Таиланд консумацией заниматься. А этот чел был вынужден бросить школу в десятом классе и устроиться на железную дорогу…
И тут же, безо всякого перерыва и паузы:
– Слыхал, наша физручка бронзовую медаль получила. На соревнованиях по пауэрлифтингу в области. Кряжистая женщина, мощный костяк, Настасья Петровна Муромец. Может, эта жаба, которая меня послала, может, она лифтёрша?
