Глава 8
Дистанционный нокаут
– Привет, Спартак, – хихикнул Сенька на следующий день, с утра.
Я промолчал. Сенька чистил ботинки. Тщательно, полировал бархоткой, наносил воск, снова полировал, снова наносил, подогревал свечой, гляделся в своё отражение. Видимо, в ближайшее время намечались большие похороны, видимо, шаховский Диоген на самом деле был плох. Близок, близок День «С».
– Не, ты не Спартак, – продолжал глумиться Сенька. – Ты Петрушка. Дворовый мальчик князей Шереметевых…
Почему мой брат такая сволочь? Потому что потому. Ладно, поглядим. Главное, держать себя спокойно. Не поддаваться на провокации.
– Куда ботиночки надраиваешь? – спросил я в ответ. – Косари забили зайца? А, нет, это, наверное, птичий грипп. Резня в курятнике, есть где разгуляться.
– Евлампий, – не унимался Сенька. – Дворовый мальчик Евлампий. Барыня отправила его в москательную лавку, купить полфунта олифы…
– Коровье бешенство, говорят, надвигается. – Я тоже не уступал. – Ты запасся материалом? Труд предстоит немалый…
– Ты Герасим! – Сенька гляделся в свой ботинок. – Госпожа велит бросить в прорубь её никчемную чихуахуа, ты бросаешь, потом всю жизнь страдаешь по утопленной собачке, ты видишь в ней родственную душу…
– По утопленным собачкам ты у нас большой спец.
– Нет, ты не Герасим, ты гувернант! Как там у классика… «мосье француз, Трике убогой…». Это ты – Трике убогой.
– А ты говёный гробовщик.
Умные аргументы я утратил, и мы замолчали. Отдохнули.
– Что-то ты в подозрительно хорошем настроении, – прищурился Сенька. – Или что-то изменилось?
Сенька оставил в покое свои ботинки, бережно поставил их на подоконник. Выхватил из карманчика зеркальце, погляделся, остался недоволен причёской. Куда-то он явно собирался сегодня, наверное, к мэру. Проведать здоровье Диогена. Собачки. Ну-ну.
– Идёшь работать, как я погляжу? – ухмыльнулся Сенька. – Это хорошо. Что на первую зарплату купишь? Цветы мамашке, костыли папашке?
Я не ответил. Не сказав ни слова, я отправился на работу, а по пути у меня возникла смешная идея. Роскошная такая, я сам себе хихикнул даже. И обдумывал эту идею на протяжении всей дороги.
Упырь уже поджидал меня. Не возле коммунхоза, на полпути. Околачивался у десятого магазина, смотрел, как разгружают хлеб. Меня завидел ещё издали, замахал рукой, не удержался, побежал навстречу. И никакой трещины в асфальте не нашлось, никакой вулкан не проснулся, сбоку не вылетел на полной скорости спасительный грузовик, вертолёт не потерял управление, видимо, ещё время не пришло.
– Привет! – воскликнул Упырь, будто брата своего увидел, украденного цыганами ещё во младенчестве.
Сапоги на нём были красные. На Упыре. Но не резиновые, а кожаные.
– Здорово, – сказал я. – Репеллентом намазался?
– Чем?
– Мазюкой от клещей. Знаешь, такие, энцефалитные. Один укусит – и всё, паралич мозга.
Упырь почесал шею. Словно к ней уже присосалась целая тысяча клещей.
– Ладно, не дергайся, – успокоил я. – У меня у самого мазюки нет. Да и шанс поймать клещей в наших местах мал. Натрёмся бензином, они и не полезут. Давай поторапливаться, полвосьмого, косильщики собрались…
Возле коммунхоза мялась небольшая толпа. В полуготовности. Возле забора скучал «газон».
– Ого! – восхитился Упырь.
Вообще контингент был обычный для подобных сфер производства. Если говорить, как в телевизоре теперь говорят, люди с альтернативным родом занятий. Бомжары и всякие маргиналы подмостные. Ну как если бы в наш городок вдруг забросило из шестнадцатого века корабль с флибустьерами, и они решили немного подработать в привычной для себя сфере – помахать слегонца мачете. На неподготовленного человека это могло произвести впечатление, на меня нет, я ездил в пригородных поездах.
