Я достал из холодильника аджику, банку с огурцами и устроился за столом. Мать разложила картошку по тарелкам и села рядом.
– Сенька где? – спросила.
– Не знаю. Кажется, он змею нашёл.
– Змею?
– Угу. – Я приступил к картошке. – Гадюку. Двухметровую. Возле реки. Народ картошку окучивал, а она выползла сдуру. Наверное, от жары. А они её лопатами. Мементо мори, короче…
Жареную картошку надо есть деревянной ложкой, так она гораздо вкуснее. И вообще, мать хорошо жарила картошку, у неё сковорода специальная, ещё дореволюционная. Чугун. На таком хоть сапог жарь, всё равно получится.
– На суши похоже, – сказал я.
– Что? – не поняла мать.
– Ну, змея. Суши когда показывают, они тоже такие, рубленые. Ну, а наш Сенька пронюхал, ну и сама понимаешь. Сейчас, наверное, эту кобру скотчем обматывает. А потом её хоронить повезёт…
– Ну не за столом, – поморщилась мать.
Я пожал плечами. Можно было бы и привыкнуть. Но мать привыкнуть не хочет.
– Так что Сенька хорошо если к темноте прибудет, – сказал я. – Можно его не ждать.
– Ты бы хоть ему сказал… – начала мать в миллионный раз. – Чтобы бросил всё это… Похоронное. Все уже смеются…
– А зачем бросать? – возразил я. – Бизнес этот перспективный, имеет большое будущее. А Сенька школу закончит, так сразу похоронное бюро откроет. В городе он личность известная, все со своими покойниками к нему потянутся.
– Куда потянутся?
– Да вот сюда. – Я опрометчиво махнул рукой в сторону двора. – Вот прямо сюда.
Мать с опаской покосилась в окно, точно там уже стояли раскрытые гробы, а неутешные родственники сидели на крышках и ели варёные яйца.
– А что? – спросил я. – Не в табуретку же ему идти. Если у человека есть талант, то его развивать надо, а не в землю закапывать.
– У него есть талант? – Мать вернулась к тарелке. – Какой же талант?
– Ну да, талант, – я набрал в ложку побольше картошки, – талант – дело редкое…
Я просвистел «Похоронный марш», композитора не помню. Мать поглядела на меня строго, свист она не одобряла.
– Как у вас дела в школе? – спросила она.
– Нормально. – Я достал аджики, намазал на хлеб. – Грядки копаем. В этом году хотели аспарагусы посадить.
– Чего?
– Спаржу, – объяснил я.
– Зачем вам спаржа? Лучше помидоры бы ещё…
– Не, – не согласился я. – Помидоры сто лет уже все едят. А спаржу ещё никто не пробовал.
– Помидоров вам мало…
– Ну вот ты же пиццу иногда печёшь? А раньше только пироги пекла. Может, спаржа вкусная? Может, у нас её тут везде выращивать будут. Повсеместно.
– Спаржу поливать надо, – задумчиво сказала мать. – Воду руками таскать будете?
– Скважину обещали пробурить.
– Ага, Шахов вам пробурит, ждите. Он нам в «Дружбе» потолок не может заделать, а ты, говоришь, скважина.
Мать вздохнула. Протечка в потолке её уже целые полгода удручала. Удручала и удручала. На Восьмое марта из области привезли «Танцора диско», а коробки залило, сорвался аншлаг. Целых сорок зрителей не пришли. Это большая потеря для бюджета МУК – муниципального учреждения культуры «Дружба».
– Кстати, о кино. – Я выловил из банки огурец. – Кинотеатр-то когда нормальный будут делать? Ну хотя бы на триста мест, как в…
– А никогда не будут делать, – перебила мать. – Нерентабельно нормальный делать.
– Ну да, а про Анжелику крутить рентабельно… У вас хоть кто-нибудь в кино-то ходит?
Это я так спросил, я и так знал, что не ходят.
– Ходят.
– Пять человек?
– Вчера двенадцать было.
