Автомобиль все приближался, и уже было видно, что на переднем пассажирском сиденье никого нет, и хотя нельзя было разглядеть, что там сзади, шансы уехать увеличивались. Андрею показалось, что скорость стала уменьшаться. Это происходило на самом деле, и «копейка», осторожно, не брызгаясь, подкатила прямо к голосующему и остановилась так, что Андрей оказался в метре от переднего пассажирского места.
В машине, кроме водителя, никого не было. Он вытянулся через пассажирское сиденье и распахнул дверь.
– Залазь живее. Погода мерзопакостная.
Голос водителя «жучки» был похож на механический. Так мог бы говорить терминатор. Никаких эмоций – ни сочувствия, ни раздражения, ни спешки не проглядывало в кинутой Андрею фразе. Даже у безразличия есть свои отличительные черты. Но задумываться над этим не было желания, и, радуясь, что наконец он сейчас уберется с промозглой улицы, Андрей, ступив одной ногой в лужу перед открытой дверью, быстро юркнул в теплый салон.
В нос сразу ударил крепкий запах бензина, как будто владелец вместо воды каждый день моет свою любимицу бензинчиком, чтобы лучше бегала.
– Ты что, бензин где-то пролил? – сразу спросил Андрей, поворачиваясь к водителю.
Это был мужчина лет тридцати. Кожа на лице была неровная, с пригорками и выбоинками, словно после оспы. Над серыми, как-то пристально вглядывающимися глазами, словно тучи, нависали густые черные брови, которые казались странными при поредевших волосах на голове.
– Да я бензин закупил. Цены опять растут. Весь багажник заставил, вон одну канистру пришлось на заднее сиденье кинуть.
Когда он говорил, рот поблескивал двумя передними железными зубами, из-за которых создавался небольшой дефект речи – сразу слышимая невнятность. К тому же голос оставался все тем же монотонным, словно мужчина отвечал неинтересный, вызубренный урок.
Андрей оглянулся. Действительно, на заднем сиденье стояла двадцатилитровая канистра, которая была изрядно полита пролитым бензином.
Водитель, отвернувшись от пассажира, переключил скорость и плавно тронулся вперед. Во всех его действиях чувствовалось спокойствие, с каким у Андрея ассоциировались застойные советские годы. Чертик из разноцветных капельниц, болтавшийся на зеркале заднего вида, тоже напомнил восьмидесятые, когда его можно было увидеть во многих машинах. Затем их сменили изображения голых женщин, за которыми они с Женькой жадно охотились как раз в пору своего стремительного сексуального развития. Сейчас, в конце девяностых, все были кто во что горазд, но, как казалось Андрею, тема номер один под передним стеклом автомобиля – это искрящийся даже без солнца компакт-диск. Он и сам повесил себе такой, после того как случайно купил какой-то ерундовый сборник.
Чертик смешно кувыркнулся от выбоины на дороге, и водитель, переехав ее, повернулся к пассажиру:
– Тебе куда?
– До Дворца Ленина за двадцатку? – полувопросительно ответил Андрей, ожидая, что скажет мужчина за рулем.
Тот нахмурил лоб, словно вспоминая, куда же ему самому надо, и ответил:
– Потянет.
Мужчина был явно неразговорчив, но Андрей тоже не горел желанием поболтать. Еще часа не прошло, как с ним произошли такие крутые события, что следовало хоть чуть-чуть пошевелить мозгами. Он ушел от Ирины или нет? Глупый вопрос. Не помирился, оставил ключ и не думает ее видеть ближайшие два дня. Затем надо будет забрать свои вещи, тогда все будет кончено навсегда. Прекрасный жизненный поворот.
