– Некоторых даже за ноги подвешивают, – не удержался от подначки Винсент.
– Балаболка, – фыркнул старик и посмотрел на Пантора и Орландо. – Слушайте-ка, у себя смогу двоих поселить, больше места нет. Но там, через два дома Фрунька с сыном живет. Договорюсь, одного она приютит.
– А Фрунька это кто? – оживился Винсент.
– Вдова, – пожевал губу старик.
– Мертвая? – уточнил Винсент.
– Тьфу на тебя, пустобрех! – снова осерчал Рангай. – Живая, хвала духам. У нас в деревне мертвяков нет.
Старик осекся и поглядел на Орландо, словно извиняясь, но мертвяк сделал вид, что ничего не слышал.
– К живой вдове лучше поселить меня, – нарушил неловкое молчание Винсент.
Старик нахмурился:
– Смотри мне. Обидишь Фруньку, я тебе голову отверну. А он поможет, – кивнул Рангай на Орландо, вовремя сообразив, что угроза прозвучала не слишком пугающе.
– Спокойно, дедуля, еще ни одна вдова не оставалась после меня обиженной, – заверил рыжий.
Внутри дом Рангая соответствовал внешнему облику. Во всем здесь чувствовалась основательность и аккуратность. Старик оказался радушным хозяином, постелил свежую постель, накормил ужином и долго сокрушался о том, что ужин вышел скудным. Но, несмотря на гостеприимство и такую трогательную заботу, спал Пантор плохо. Ему не давала покоя история про повешенного. И хотя все это было лишь сплетней, никакого мертвяка, подвешенного за ноги, они не нашли, но неприятный осадок остался. Как сказал Винсент, растекаясь в своей вечной ухмылке: «Дыма без огня не бывает».
Пантор гнал от себя гадкие мысли, пытался призвать на помощь здравый смысл, а он подсказывал, что даже если история про повешенного возникла не на пустом месте, то совершенно не обязательно к этому имеет отношение Мессер. Более того, нелепо переживать из-за домыслов, возникших вокруг чужой придумки, не подтвержденной никакими фактами. Но что-то внутри ставило под сомнение голос разума, и гнусные мысли возвращались снова и снова.
Встал Пантор рано, но, как оказалось, последним. Орландо и старик уже сидели за столом, ели и вели беседу. Вернее сказать, поглощал пищу и говорил Рангай, а мертвяк слушал молча и внимательно. Заметив Пантора, старик позабыл, о чем говорил, и воодушевился:
– Доброго утра, юноша. Садись, будем завтракать. Завтрак – самая важная еда.
Пантор не стал сопротивляться. Пока ел, успел выяснить, где находится дом Фруньки, в котором заночевал Винсент, и где в деревне можно запастись провиантом на несколько дней пути.
В дверь вдовы они постучали спустя полтора часа, решив все насущные проблемы и готовые отправляться в путь. Впрочем, готовность оказалась преждевременной. Рыжий сидел за столом в одних штанах и вкусно со смаком насыщался. На столе перед Винсентом щедрой хозяйской рукой было расставлено с десяток тарелок и плошек, а Фрунька – миловидная женщина – суетилась вокруг него, как суетится послушная жена вокруг обожаемого мужа.
– О! – обрадовался Винсент появлению спутников. – Скучали без меня?
– Безумно, – без особенной радости отозвался Орландо.
– А ты еще не готов?
– А куда торопиться? – не понял рыжий. – И потом, я же должен позавтракать.
– Спать надо было меньше, – проворчал Пантор. – Кто рано встает…
– Тот первым устает, – закончил за него Винсент. – Не маячь и не порть аппетит, Пантей. Лучше составь компанию.
– Садитесь, покушайте, – засуетилась Фрунька.
– Спасибо, мы уже позавтракали, – поблагодарил Пантор, но к столу сел. Это было ошибкой, потому как отказаться от завтрака после этого стало невозможно, вдова вцепилась в гостя мертвой хваткой, и пришлось завтракать второй раз, причем плотнее, чем первый.
