– У этих – есть,– отрезал Дорманож.– Спускай собак. Надо догнать их раньше, чем они доберутся до тракта. Возьми следопыта, брат Хар. Марш!
Следопыт вскарабкался на круп парда позади монаха и изо всех сил вцепился в луку седла. Нельзя сказать, что он был рад такой верховой езде. Ловчий спустил свору и погнал парда через кустарник. Стая синих ящериц, поднятых собаками, кинулась врассыпную. Но у людей была добыча поинтереснее. Самая интересная добыча для человека – его сородич!
Охотничий пард Дорманожа с легкостью поспевал за собаками. Брат-Хранитель припал к его холке. Он не сомневался, что еще засветло догонит чужаков. Трудность в том, чтобы взять их живыми.
* * *
Данил придержал парда, привстал на стременах, огляделся.
– Нас преследуют,– спокойно сказал он.
– Почему ты так решил? – спросил Рудж.
И тут же услышал отдаленный лай.
– Может, просто охотники? – неуверенно предположил он.
– Нет. Я чувствую.
И пустил парда легкой рысью.
– Вот как? – Кормчий с уважением поглядел на светлорожденного.
Дар предвидения – куда большая редкость, чем, скажем, умение взглядом зажечь огонь. Большинство провидцев не предугадывало будущее, а узнавало волю богов. Что, впрочем, тоже встречалось не часто.
Данил угадал его мысли и рассмеялся.
– Это не магия, Мореход! Это чутье воина. «Если ты не замечаешь лучника раньше, чем он выстрелит, то закончишь путь со стрелой в затылке». Мангхэл-сёрк.
– Ах да,– ухмыльнулся Рудж.– Чародей же сказал, что ты Асенар, а про союз Асенаров с Малым Народом знает даже такая морская крыса, как я!
– Я Асенар только по матери. По праву я – Рус, а Мангхэл-сёрк меня учил Нил Биоркит. Знает ли, морская крыса, кто это такой? (Рудж фыркнул.) Не полному искусству,– тут же, не без сожаления уточнил светлорожденный,– но достаточно, чтобы сохранить жизнь. Я рассказывал тебе о пятнистых аффах? Ты нервничаешь, Мореход? В чем дело?
– Мне крайне интересно все, что ты говоришь,– произнес кормчий.– Но если за нами погоня, может быть, поторопимся?
– Пожалей животных, сударь. И не тревожься, я обо всем позабочусь.
Данил с полной невозмутимостью покачивался в седле. Даже что-то напевал.
По расчетам Руджа, они уже должны были вот-вот выехать на тракт. А собачий лай раздавался все ближе. Может быть – в полумиле.
Рудж часто оглядывался. Ему казалось: преследователи вот-вот появятся между деревьев.
– Что делать, если они нас догонят? – нервно спросил кормчий.
Данил перестал петь. Он заставил своего парда принять вправо, так, что тот оказался рядом со зверем Руджа.
– Взгляни,– Данил указал на землю.
Рудж недоуменно посмотрел вниз.
– Ну и что? – спросил он.
– Извини,– Данил смутился, что с ним случалось редко.– Видишь, здесь сдвинута старая листва. Это наш собственный след. Мы уже два часа рисуем узоры для тех, кто так жаждет с нами пообщаться. Если у парней нет пса-следопыта с верхним чутьем, им придется здорово попотеть. А на тракт мы выедем у них за спиной и попозже. Хотя сначала я хочу взглянуть, кто пристраивается нам на хвост.
– А если у них есть гурамский следопыт?
– Тогда будем драться. Еще пара петель – и мы заляжем. Веселей, Мореход! Разве тебе не хочется посмотреть, кто тебя так полюбил?
– Представь себе, не хочется,– честно ответил Рудж.– У меня нет склонности к мужчинам, не говоря уже о вонючих монахах.
Спустя полчаса, накрыв плащами морды пардов, северяне залегли в зарослях с подветренной стороны от собственного следа. И Данил получил возможность удовлетворить свое любопытство.
