– То есть ты можешь сказать, что наступил день и на небо взойдет Солнце?
– Нет, Солнце не всходит по моему приказу. И даже просьбу мою, боюсь, оно рассматривать не станет. Но я легко могу убедить вас в том, что сейчас не ночь, а день.
– Серьезно?
– Это проще, чем может показаться. Слова – чисто условные символы, связанные с теми или иными явлениями или предметами. Для того чтобы считать ночь днем, достаточно всего лишь изменить правила.
– Даже если мы станем называть ночь днем, она вовсе не станет таковой.
– Почему же?
– Потому что все остальные будут знать, что это все еще ночь.
– А если все станут называть ночь днем?
Шика озадаченно прикусил губу:
– Откуда, по-вашему, берутся шогготы?
Услыхав про шогготов, Брим и Шика тут же, как их учили, постарались расфокусировать взгляды и принялись настороженно озираться по сторонам.
– Да нет здесь шогготов, – с досадой притопнул ногой нищий. – Я просто так спросил. Знаете ли вы, откуда берутся шогготы?
– Из дырок в асфальте, – сказал Брим.
– Ну, все, приехали.
Бродяга присел на корточки так, что длинные полы шинели легли вокруг него на асфальт, и положил на колени руки. В каждой – по пистолету.
– Мне кажется, мы попусту теряем время.
– Точно, – не задумываясь, согласился Брим. – Верни пистолет и разойдемся миром.
– А иначе? – из-под бровей глянул на него бродяга.
– Что – иначе? – непонимающе переспросил Брим.
– Какая у нас альтернатива?
– Альтернатива?
– Что вы вообще тут делаете? – Бродяга посмотрел сначала на одного, затем – на другого. – А, ребята?.. Вдвоем, среди ночи…
– Мы на задании, – доверительным полушепотом сообщил бродяге Шика.
Он почему-то вдруг решил, что нищему можно доверять. Возможно, это сработал очередной, запущенный бородатым бродягой мемвирус.
– Ну, это я понимаю, – кивнул вполне удовлетворенно бородатый. – А в чем конкретно оно заключается? Задание ваше?
Шика и Брим переглянулись. Растерянно или удивленно. А может быть, удивленно и растерянно одновременно. Простой, казалось бы, вопрос поставил их в тупик. И ведь, что любопытно, на него даже необязательно было отвечать. Можно было просто послать нищего бородача. Дальше по Пути. Туда, где живут, размножаются и так вольно дышат шогготы. Но столь простой выход почему-то даже не мелькнул в сознании ни одного из парочки растерянных чудаков.
– Что с вами, ребята? – недоуменно чуть подался вперед бродяга. – Совсем память отшибло?.. Ну?.. Напрягитесь!.. Ну же!.. Да постарайтесь же!
Что-то похожее на понимание мелькнуло в глазах Шики. Он вдруг приоткрыл рот и сделал глубокий вдох. Затем медленно поднял руку и ударил себя кулаком в висок.
– Мать честная!.. – протяжно и жалостливо пропел он, как старательный дьячок. – Да что б меня развернуло и вывернуло!..
– Тошнит? – участливо осведомился нищий.
– Еще как! – не стал отпираться Шика. – Так блевать охота, что сам себе противен!
– Это хорошо, – одобрительно кивнул нищий. – Тошнота – это начало понимания.
– Ты что, совсем дурной? – едва не подскочив на месте, заорал на бородатого Брим. – Какое, к лешему, понимание?.. – Он посмотрел на нищего, на Шику, снова на нищего. – Что мы вообще тут делаем?
– Я уже спрашивал вас об этом, – напомнил бродяга.
– Да?.. И что?
– Ты вообще не захотел со мной разговаривать. – Бродяга поднял кверху ствол пистолета. – Оружием принялся грозить.
– А как пистолет у тебя оказался?
– Мне пришлось тебя обезоружить. В целях безопасности. Ты сначала приятеля застрелил, потом сам хотел застрелиться. – Оборванец дунул в ствол пистолета. – Как только человек берет в руки оружие, он начинает стремительно тупеть. Не замечали?
