– Кристина-а! Кристина, больно дышать да? – это Света принялась тормошить ребенка.
Девочка открыла глаза. Но это не глаза нашего ребенка.
Воспаленные и покрасневшие.
Глаза Терминатора, прошедшего сквозь круги ада.
– Боже-е, – я отшатнулся, чуть не выронив дочку.
– Кристина! – жена всхлипнула и бросилась к девочке, но, увидев ее глаза, замерла. Медленно повернулась ко мне. Видимо, ждала, что я все объясню. Но я не мог объяснить! У меня, черт побери, не было никакого объяснения тому, что происходило.
Кристинка закрыла глаза и закашлялась. Ее вырвало. Мимо тазика, который не успел даже вытащить из-под дивана. Прямо на ковер. «Да и черт с ним! – подумал я. – Не важно. Что с дочкой? Что с ней?!»
Когда рвотные позывы прошли, я перевернул Кристину обратно на спину. А Света попыталась полотенцем стереть блевотину с губ дочки. Но та вдруг зашипела и резким движением руки отбросила полотенце в сторону. А потом вцепилась мне в руку. Я заорал.
– Кристинка что ты делаешь, родная?! Пожалуйста! – прошептал я, но девочка вдруг пнула Светлану в живот. Жена охнула, сложившись пополам. А Кристина тем временем забилась в угол. Прямо под шведскую стенку, которая вместе с ковриком для йоги символизировала в нашей квартире спортивный уголок.
– Кристина, что ты делаешь? Кристина, зачем ты так с мамой? – спрашивал я. Но сам уже знал, что это – не совсем наша девочка.
– Вы все с-сдохните. Вс-с-се!!! – прошипела она, а потом залаяла – как собака.
– Кристина, что?.. что?.. – комок застыл в горле. – Что ты такое говоришь?
– Эта с-сука сдохла. Эта врачиха. Но не просто дохла. Теперь она вместе с нами. Вместе. Радуется новой жизни. За гранью. И вы все там будете! Все присоединятся. Скоро! Вс-с-се!
Поспешил к девочке.
Но тут раздался новый приступ кашля. Дочку выгнуло, отбросило на шведскую стенку, послушался звук глухого удара.
– Боже! – выдохнула Светлана, подумав, что девочка могла себе что-нибудь сломать. «Тонзилгон» выпал из рук, разлившись по ковру.
– Кристина-а! – закричал я и бросился к девочке. Та не отвечала…
***
Кристина падала очень долго. Летела, махая руками, пытаясь уцепиться за стенки. Стенки чего? Тоннеля?
Почему-то подумала, что тоннель похож на рот человека, который болен ангиной. У нее врач сначала нашел ангину. Дал маме рецептов, которые та не могла прочитать, а потом в аптеке им выдали кучу всяких пузырьков. Почти все лекарства были горькими и невкусными.
Кристина видела рисунок больного горла на стене у врача. Красный и извилистый, как внутренность червя. Этот тоннель – такой же. Она летела по нему уже долго. Час?! Два?! Может, больше.
В принципе за это время она могла бы нарядиться в восточную красавицу и разучить новый танец. Кристина с мамой ходили на индийские танцы, хотя у нее пока не получались сложные элементы. Мария, их учитель по танцам, все время ругала за то, что девочками руками не может управлять параллельно с ногами.
А сейчас руки и ноги свободно болтались. Кристина пыталась ухватить ими за стенки, но те были холодные и влажные, скользкие – не удержаться!
– Мама-а-а! – закричала Кристина, но вопреки всему даже не услышала голос. То же самое, что кричать в подушку. Бесполезно. – Папа-а-а! Ма-а-ам! Где вы? Мне стра-а-ашно!
Кристина понимала, что родители где-то рядом. Она ведь заболела, так?! Так. Ее начали поить лекарствами, несколько дней. Даже сегодня она их выпила и почти сразу уснула. Нет, не сразу, сначала долго кашляла, а потом все-таки…
