К кому она обращалась – непонятно.
Даже не знаю, что на меня нашло. Обычно глух к чужим эмоциям, но сегодня что-то изменилось – ощущение перемен буквально витало воздухе.
Поэтому подошел к женщине и тронул за плечо.
– Может, чем-нибудь помочь? – спросил я.
Кондукторша резко сбросила мою руку с плеча, будто это огромный паук.
– Нет! Не нада-а, не надо меня-я трогать! Нет!
Шарахнулся в сторону.
– Да не трогаю я…
Вытянул руки, показывая, что никого не собираюсь трогать.
– Не-е-ет! – не унималась женщина. – Нет!
– Да, хорошо-хорошо, только успокойтесь! – я отошел еще на шаг.
Интересно, что могло ее так напугать? После каждого выдоха женщину сотрясали рыдания, словно приступ эпилептического припадка в миниатюре.
– Что случилось? – спросил я.
Но женщина лишь бормотала нечто нечленораздельное. Что-то про «антихриста, который явился». Или «явится» – тут толком не разобрать.
А потом кондукторша разразилась истерическим хохотом.
Тогда уже в сторону шарахнулись и люди на остановке.
Но так и не пришли на помощь. Нет, просто сделали вид, что смогут дойти домой пешком, без помощи общественного транспорта.
Толпа сразу рассосалась.
Заглянул в салон и увидел руку на полу.
«Там тело, – понял я. – Там чертово мертвое тело!»
Чувство дежа-вю вернулось.
Я боялся зайти и проверить – боялся, что догадка подтвердится. Ведь случай, который произошел утром в ПАЗике, вполне мог быть не единственным.
В передние двери (мы стояли у задних), сверкая голыми щиколотками, влетел подросток в наушниках.
А через секунду он уже орал.
Бросился к нему. Парнишка стоял посреди прохода, глаза навыкате, в наушниках по-прежнему бухтит музыка. Изо рта – просто набор гласных.
Проследил за взглядом – молодая девушка лежала в проходе. Рыжие волосы разметались в стороны, словно она пыталась вытереть пол салона.
Нос вдавлен внутрь черепа.
Брови будто пытались натянуть на затылок с такой силой, что кожа на лице порвалась посредине лба, обнажив кость.
Глаза красные. Заполненные кровью, словно полные бокалы с вином.
– Стой, не стоит на это смотреть, – я положил руку на плечо парня. Но тот стоял, не шелохнувшись, и смотрел дальше, вглубь салона – там лежала еще одна женщина.
– Я гляну. Может… может, ей нужна помощь, – сказал парню, но тут уже обернулся – пулей вылетел из троллейбуса.
Остался один на один с трупами.
На улице все еще голосила кондукторша. К ней подошла сердобольная старушка, но тут же грохнулась на попу и сама запричитала. С нашим гололедом все остановки и тротуары автоматом превращались в Дорогу смерти. Судя по работе коммунальных служб, у нас уже давно наступил Апокалипсис, а трупы только подтверждали эту мысль.
– Эй, вы живы? – спросил я, переступая через первый труп.
Вторая – черненькая – лежала лицом вниз, вытянув вперед руку, словно статуя Свободы в Нью-Йорке. Собственно, ее кисть я и заметил, с улицы.
– Эй… – так и хотелось произнести имя жены, потому что волосы незнакомки – как у Светы.
Плохая мысль! Старательно гнал ее прочь, но…
«А что если это она? Даже куртка, смотри, такая же, как у Светы!»
«Блин, это же обычный черный танкер, каких много! Да половина девушек в городе в таких ходит».
И тут практически услышал в голове голос Светы: «Да это я! Извини, любимый, я сегодня умерла. Просто ехала автобусе… ну, ты же знаешь, как это происходит….»
«Да, я знаю. Видел уже сегодня… Блин, да это словно во сне, ч-черт!»
«Нет, так нельзя. Надо встряхнуться!»
