– Видел. Мне показалось, что это к… – я кашлянул. – Она меня чуть не сбила. Точнее, не меня, телефон…
– Да-а, было с чего, – жена вдруг прикрыла дверь в комнату, в которой кашляла Кристинка, и за руку потащила меня на кухню.
– Ты чего? – не понял я.
– Не хочу, чтобы она слышала.
– Кто?
– Тс-с! – сказал Света, приложив палец к губам. Только сейчас я заметил, как они сморщились, будто перезревшие ягоды малины. А еще – посинели. Да и кожа на лице у жены стала совсем тонкой, практически бесцветной, обтянув и без того скуластый подбородок. «Все-таки бессонная неделя сказалась, – решил я. – Бедная, отдохнуть бы ей».
Света закрыла дверь на кухню, хотя я даже раздеться не успел. Покорно сел на стул.
– Слушай, эта… ну, эта врачиха… она ведь убежала не просто так..
– В смысле «не просто так»? – не понял я. – Что еще случилось?
– Кристина! – сказала Света. В уголках глаз блеснули слезы. Хотел подняться и приобнять жену, успокоить, но та жестом показала, что не стоит.
– Стой, послушай! Я хочу, чтобы ты послушал меня внимательно. Внимательно, потому что мне страшно. Очень страшно! С нашей Кристинкой что-то происходит… что-то странное. Не могу это понять… Она у нас не просто болеет…
– Ты о чем вообще? – у меня и так была каша в голове, а жена добавляла новых загадок. Внезапно стало страшно – и за нее, и за Кристину. За всех нас.
– Это не просто коклюш.
– Погоди, врачиха тебе не сказала диагноз?
– Она?! Нет, она вообще только дергалась и молчала. Я же тебе говорила, что она страдает тремором. Ее всю трясет, из-за этого сильно комплексует. Даже когда она слушала Кристинку, я держала ребенка, потому что ее руки ходили ходуном… туда-сюда, представляешь?
– И как ее пустили вообще на работу? Надо сходить… – начал было я возмущаться, собираясь сказать, что намерен дойти до руководства поликлиники. Хотя на самом деле скандалить я не любил.
– Да не в этом дело! – резко повысила голос Светлана. – Ты не понимаешь! Это не болезнь. Не болезнь!
Жена заплакала, осев на свободный стул.
– «Не болезнь», а что тогда?
В глазах Светы читался не просто страх, а безмерный ужас.
– Погоди… – до меня начало доходить, – она что-то сказала той врачихе? Наша Кристинка что-то ей сказала?
– Не просто… не просто сказала. Она пролаяла.
– «Пролаяла»?! Что?
Внутри все похолодело. Я уже был мысленно готов к возможному ответу, но все равно испугался, когда жена произнесла.
– О том, что врачиха умрет. Сегодня! – сказала Надя и, не выдержав, разрыдалась.
***
Зашел в залу, намереваясь поговорить с дочкой. Спросить о том, что Кристина такое сказала врачихе, что та выбежала от нас вся в слезах.
«…и похожей на бомжа», – добавил я мысленно.
Но Кристина спала. В зала темно, потому что мы вычитали, что при коклюше дети реагируют на внешние раздражители – например, резкие звуки или слишком яркий свет. А, учитывая, что дочка за ночь намучилась с приступами кашля, то сейчас ей требовался отдых. И плевать на то, что она сказала врачу. И сказала ли вообще?!
Сейчас, когда смотрел на спящую на диване Кристинку, уже сомневался в том, что это все не привиделось… что, врачихе и жене одновременно?! Разве такое возможно?
Дочка постанывал во сне, глаза под веками бегали из стороны в сторону. Но при этом лицо такое безмятежное и спокойное. «Словно уже отмучилась, а душа покинула тело» – добавило подсознание, но я сразу задушил столь чудовищное предположение.
